«Сын» Алексея Логачева: «Жизнь – это борьба?»

В центре внимания – семейные отношения, драма которых не в социальном взаимодействии героев, а в их экзистенциальном характере

Не каждому взрослому хватает смелости задать себе вопросы о смысле жизни. Подросток же более решителен, он не скрывает переживаний за внешним спокойствием - он "оголяет" эмоции перед собой и окружающими. Вместе с тем чувствительность юного человека оборачивается уязвимым состоянием, которое делает его беззащитным, порой теряющим контроль над реальностью.

На сцене Саратовского ТЮЗа состоялась премьера спектакля под названием «Сын». В центре внимания – семейные отношения, драма которых не в социальном взаимодействии героев, а в их экзистенциальном характере. После развода родителей подросток Николя начинает страдать депрессией. Он переменился в характере и поведении, прогуливает школу и абсолютно безучастен в происходящем вокруг. Обессиленная мать Анна, не справляясь с собственным ребенком, обращается к бывшему мужу Пьеру в надежде на то, что он сможет повлиять на ситуацию. Мальчик принимает решение переехать к отцу. Однако живя с ним, его новой женой Софией и их сыном Сашей, ничего не меняется. Внутренняя тревожность, ощущение себя «лишним человеком» лишь нарастают в душе подростка.

Спектакль поставил режиссер Алексей Логачев. За основу постановки взята третья часть трилогии французского писателя, драматурга Флориана Зеллера «Папа», «Мама», «Сын». Стоит отметить, что это самостоятельные произведения, в которых проживается отдельная история. Каждая из них – это попытка всмотреться в переживания человека. Премьера пьесы «Сын» состоялась в 2018 году в театре Елисейских полей в Париже. В России ее увидели в 2020 году на сцене Российского академического молодежного театра в Москве. Режиссером стал Юрий Бутусов. Сегодня же «Сын» оказался в Саратове в интерпретации Алексея Логачева. Стоит сказать о тесной связи режиссера с Саратовским краем. С 2015 по 2020 годы он был главным режиссером Саратовского академического театра юного зрителя им. Ю.П. Киселева. Решение Алексея Логачева, связанное с выбором материала, представляется не менее интересным, ведь ранее в 2021 году в Нижегородском ТЮЗе им была поставлена первая часть трилогии «Папа».

В комментариях относительно выбора первой пьесы Флориана Зеллера Алексей Логачев выделил нестандартный драматургический ход автора, проблему этики, а также закрытость реальности для взора человека. Отражение третьего замечания обнаруживается и в постановке «Сын». «Мы всегда видим вещи только в нашем восприятии, это всегда наша личная ограниченная, субъективная проекция» - отмечает режиссер. С одной стороны, драматические переживания ребенка, далее его отношения с остальными персонажами, но, с другой стороны, есть третий слой, где нет внутренних изменений, а только разгорающееся пламя тревоги «мне страшно» и реакция на него окружающих. Они разобщены, пытаются говорить, но не знают как или не хотят. София, у которой маленький ребенок на руках, нуждается в прежней их жизни без Николя, Анна, страдает по бывшему мужу и не желает заводить с кем-либо отношения, ее даже возможно пугает возвращение сына обратно домой, и Пьер, сталкивающийся с собственными детскими воспоминаниями, а также поиском модели поведения с ребенком.

И если в первых двух частях трилогии боль формулируемая, то заключительная пьеса, несмотря на некий бытовой сюжет, ставит в тупик. Николя говорит: «Мне плохо, но я не знаю почему». Казалось бы причина в разводе родителей, с которым он не может смириться. Однако режиссер не позволяет идти на поводу линии «отец ушел из семьи и поэтому я страдаю», а дает возможность столкнуться с чистым переживанием «Что такое жизнь?». Да, Николя винит отца, говоря «когда ты сделал маме больно, ты сделал больно мне», но развод стал только толчком, а то, что происходит далее, обладает исключительной самостоятельностью.

Название подсказывает, что зритель увидит в центре повествования сына, но эту позицию с точки зрения трансформации персонажа занимает отец. Именно он вспоминает свое поведение будучи подростком, сравнивает себя со своим отцом, разрывается между второй семьей и сыном, которому нужна помощь, принимает решение о его выписке из больницы, а также учится быть без него. Он единственный кто пытается приблизиться к сыну, но ему, как и всем, нужна понятная причина изменения поведения мальчика. Например, неразделенная любовь.

Николя сам есть причина, рупор, откуда доносятся экзистенциальные вопросы. О нем можно говорить как о некотором неразрешенном вызове окружающим. Он не отрицает жизнь, он столкнулся с ней и ему страшно. Ему хочется безопасности, но он видит рядом лишь отчаявшуюся мать и отца, у которого новая семья. Единственное, что ему приносит удовольствие – грызть ногти, ходить кругами и причинять себя физическую боль. В душе юноши накладываются и чувство ответственности, неведомое ранее; и период взросления; и желание быть ребенком; а также что-то идущее изнутри, затягивающее и невыносимо страшное.

Холодные тона, строгая геометрия в расстановке предметов уже заведомо погружают зрителя в состояние отстраненности, в которой будут существовать герои. Музыкальная размеренность и периодические экспрессивные толчки, продолжительные диалоги, точечные перемены настроения – все это сохраняет и передает зрителю общее тягучее депрессивное состояние мальчика.

Основные важные смысловые точки режиссер помечает репликами героев на верхнем экране, среди них «Жизнь – это борьба», «Дурацкий вопрос», «Это я во всем виновата». С одной стороны, это подсказка, «ударяющая в лоб», а с другой – загадка для зрителя. В самом начале на экране загорается фраза «Он меня пугает», после чего мы наблюдаем разговор Пьера и его бывшей жены Анны. Пьер достаточно остро реагирует на слова о странном поведении сына. Кто пугает Анну – бывший муж или сын? Невольно оказываешься в раздумьях, а через некоторое время слышишь увиденную фразу из уст героини. Контекст и правила игры становятся понятны. Однако выведение фраз на экране до момента говорения сохраняется, что заставляет «гоняться» за хвостом контекста. Вначале это немного отвлекает, но затем кажется органичным.

В то же время режиссер заставляет сомневаться зрителя в себе и своей проницательности. Несколько раз он вводит его в сомнение. Сначала в конце первой части после ссоры сына с отцом, а потом когда происходит звук выстрела и все уверены, что мальчик совершил страшное... Но он неожиданно появляется и начинается, как потом становится понятно, иллюзорный рассказ о том, «как могло бы быть», опять не соответствуя ожиданиям.

Пространство сцены выстроено таким образом, что имеет горизонтальное и вертикальное деление одновременно. Большую часть преобладает второе. Наиболее отражено это в первом действии, где зона раздела присутствует между столовой и гостиной. В них разыгрываются различного рода противостояния, перебрасывая зрителя из одного состояния в другое. Между сценами выстроены удачные переходы, которые не просто меняют действие, но и плавно уводят за собой смотрящего. Горизонтальное деление достигнуто с помощью перегородки, играющей роль кухонной стены. Она используется в моменты сомнения героев, страха. Так, например, когда Пьер говорит с Николя, пытаясь выяснить его состояние, он буквально гоняется за ним по кругу или разговор Николя с матерью, когда он сомневается, что проживание у отца сможет что-то решить, его голос витает в зале, а зеркала позади перегородки словно растворяют Николя в пространстве. У него нет дома, его печаль не вмещается в родные стены.

Вторая часть сохраняет это деление пространства, однако заметно явное уменьшение количества предметов, а основные действия переносятся на центр – порка ремнем (одна из сильных сцен), разговор родителей с врачом, мечта отца о живом сыне. Из всей мебели остались два стула, диван и подобие пуфика. При этом бросается в глаза одна маленькая, но тонкая деталь – зеленые яблоки на столе. Данный фрукт как сказочный предмет, транслирующий жизнь, ее возрождение, исчезает во второй части, не давай надежду на дальнейшее будущее.

Окружающие предметы не так часто становятся активным вспомогательным инструментом для героев. Но это присутствует в сцене разговора родителей с доктором, после того, как мальчик попытался совершить суицид. Пьер и Анна передвигают стулья за доктором, который ходит вдоль сцены. Благодаря этому действию мы впервые замечаем, как окружающие мальчика пытаются услышать пусть не его, но хотя бы друг друга в сложившейся ситуации. После этого на фоне оставшихся стоять в одну сторону пустых стульев мы видим, как против них идет Софья с ребенком, решившая уехать отдохнуть, буквально не выдерживающая происходящего.

Настроение героев сохраняется на протяжении всех сцен: от растерянного состояния и попытки подобраться к происходящему до безысходности и собственного раздражения от него. Единственным исключением является момент совместных танцев Пьера, Софии и Николя. Только и это не создает ощущение легкости, беззаботности, а скорее затишья перед очередным нервом. Самым светлым событием представляется сцена будущего, где Николя преодолел тяжелый период, нашел девушку, стал успешным в профессии и написал книгу «Смерть подождет». Но стоит начать верить, как все растворяется и наступает отрезвление фразой Софьи «Ты что, говоришь сам с собой» не только Пьера, но и зрителей. И в этот момент понимаешь, что мальчик действительно застрелился. Финальная сцена, в которой Пьер, София и Саша начинают новую жизнь в надежде на лучшее, дает выход из ситуации, но все равно сохраняет чувство страха и беспомощности.

Спектакль «Сын» Алексея Логачева не останавливается на внешней причине, а вовлекает внутрь нее. Актеры Алексей Ротачков, Евгений Сафонов, Анна Соседова (Слюдачева), Антон Щедрин, Виктория Самохина создают непростую атмосферу тревожности и нервозности на протяжении всей постановки. Наличие возрастной особенности спектакля 18+ более чем обоснованно. «Сын» требует внутренней стабильности зрителя. Вспоминая один из тезисов на экране «Жизнь – это борьба», понимаешь, что это борьба человека с самим собой, но при этом как важно для ребенка окружение, которое услышит и не допустит перерастания реального переживания в состояние отчаяния, а также будет рядом при столкновении с трудностями жизни.