Пётр Авен выступил на кафедре предпринимательства и корпоративного управления МГИМО
Фото: Эдвард ЧЕСНОКОВ
Крах СССР в 1991 году был вызван внутренними причинами, главная из которых — многолетние просчёты в экономической политике. Об этом рассказал бывший министр правительства Гайдара, банкир Пётр Авен, выступая на кафедре предпринимательства и корпоративного управления МГИМО. Приводим самые интересные тезисы его лекции.
СССР отставал от Запада почти всё время
— Пик экономической мощи России приходится на 1913 год — тогда она производила примерно 8% мирового ВВП (сейчас — в зависимости от методики подсчёта, примерно 1,5-2% — прим. ред.).
Темпы роста экономики СССР почти всё время отставали от общемировых. Единственный период, когда они превзошли западные, — примерно с 1955 по 1970 годы… Но потом отставание продолжилось. Если бы не открытие нефтегазовых залежей в Западной Сибири — 1991 год случился бы из-за экономического кризиса лет на 10 раньше.
Экспорт нефти дал доступ к покупке продовольствия (на максимуме мы импортировали 57 млн тонн зерна) и ширпотреба. Именно в 1970 годы начался потребительский бум в больших городах: финская одежда, югославские гарнитуры… Но обеспеченные классы, элита, по сути жили за счёт нефтяных доходов — свыше 20 млрд тогдашних долларов в год, гигантские деньги.
Главной проблемой всей советской экономики была гиперцентрализованность. 100% цен были регулируемы. Центр определял, что нужно. Такая модель могла быть эффективна только в индустриальном обществе, где спектр необходимых позиций небольшой: вот тут нам нужна сталь, а вот там нефть… Но в постиндустриальной экономике настолько много товаров, что потребность в них нельзя было просчитать даже с помощью ЭВМ. Поэтому я считаю, что причины падения СССР были экономическими. Кризис этот как раз совпал с мировым переходом от индустриального уклада к постиндустриальному.
Порочный круг лжи в Госплане
Летом 1985 года, когда Горбачёв стал главой страны, я участвовал в «экспедиции экономистов» на Алтай. Мы хотели понять, на основе чего Госплан в Москве принимает нормы производства. И вот мы попадаем на заседание райкома, где утверждаются местные планы, которые потом уходят наверх. К секретарю в течение двух дней приходят председатели крупнейших колхозов, 20-30 человек. Каждого спрашивают:
— Сколько урожая обязуешься собрать?
— 18-22 центнера с гектара.
— Почему такой маленький план взял?
— Техники не хватает, удобрений…
И так далее. Торгуются, договариваются, принимают план. Отлично! А потом я узнал, что урожая больше 12 центнеров с гектара там в принципе быть не могло. То есть Центр к концу восьмидесятых утратил связи с экономической реальностью.
Всё величие Ельцина состояло в том, что он, в отличие от Горбачёва и других лидеров, понял, что надо менять систему. Госплан с управлением экономикой уже не справлялся, от него надо было отказываться, переходить к свободному рынку.
К 1989 году темпы роста советской экономики впервые стали нулевыми, к 1990 — отрицательными. Прилавки были пустые. Поэтому когда в развале страны упрекают правительство Егора Гайдара, где я состоял, — то это несправедливо. И когда говорят, что в СССР всё было хорошо, колхозники хорошо питались, — это ложь. Если бы свободные цены и рыночную экономику не вводили ещё полгода-год — стране угрожал реальный голод с «забоем коней на мясо».
На коленях перед послом США
Мы как экономисты имели доступ к различной информации. Но самой «совсекретной» цифрой был госдолг СССР. Также никто не знал количество реальных золотовалютных резервов страны. А ведь это понимание было необходимо для планирования стратегического импорта.
Так, в СССР к 1991 году вообще не производился инсулин. Весь закупался. Если его импорта не будет, тысячи людей умрут. И вот я [как министр внешних экономических связей РФ] получаю донесение из Внешэкономбанка, что на всех наших внешних счетах находится $60 млн, а объём суточного импорта — $180 млн. Пришлось мне месяца четыре подряд ездить в американское посольство, уговаривать посла Боба Страусса, личного друга [тогдашнего президента США Джорджа] Буша-старшего — чтобы они продолжали критический импорт, прежде всего, медикаменты. Я его почти на коленях умолял, иногда ко мне [глава правительства РФ Егор] Гайдар присоединялся.
* * *
И три тезиса о главном:
1. О проблеме Гайдара
В команде Гайдара люди «думали моделями». Никакого понимания, как отреагируют люди на рыночные реформы — не было.
2. О дефолте-1998
Причина дефолта — бездумная пирамида государственных заимствований. Незадолго до кризиса Чубайс договорился на транш $20 млрд, получили четыре. Но даже если бы дошло всё, этого бы хватило максимум на год. Альфа-Банк в дефолт почему уцелел? Мы с весны-1998 закрыли весь портфель [ГКО], оставили только сто миллионов по требованию свыше.
3. Об отношениях с партнёром по «Альфа-Банку» Михаилом Фридманом
В основе мы с ним согласились: если мы до чего-то договорились, то больше не передоговариваемся. Подписываем такие-то бумаги — и это навсегда. А в России бизнес часто разваливается из-за того, что один из партнёров считает свою долю «несправедливой».
* * *
Справка «КП»
63-летний кандидат экономических наук Пётр Авен — одна из знаковых фигур эпохи девяностых. В 1992 году был министром внешних экономических связей в правительстве Гайдара; затем в 1994-2011 годах — президент «Альфа-Банка». Стабильно занимает верхние строчки в рейтинге богатейших людей России (личное состояние — $4,6 млрд по версии журнала Forbes). В середине девяностых входил в так называемую «Семибанкирщину» — неформальное объединение влиятельных бизнесменов, которые, по версии журналистов, на тот момент контролировали свыше половины российской экономики, оказывая существенное влияние и на внутреннюю политику.