Петр Тодоровский: «Люблю, когда актриса молча говорит мне да!»

«Комсомолка» навестила замечательного режиссера, оператора, музыканта и просто очень душевного человека накануне юбилея на даче в подмосковных Ватутинках. Петр Ефимович встретил нас у ворот дома - в белых пижонских штанах, мягких кожаных туфлях и с неизменной улыбкой на лице. Мы вручили подарки от газеты, цветы... И сели поговорить с Петром Ефимовичем за жизнь. «ИЗМЕНЕНИЙ В ОРГАНИЗМЕ Я НЕ ЧУВСТВУЮ» - Петр Ефимович, как ощущаете себя в юбилей? - Меня он совершенно не смущает, я даже не понимаю, что это такое! 85! Я не чувствую изменений в организме, в образе жизни. Все, как и было, только цифра поменялась... - Работы тоже, как и раньше, через край? - Последние полтора года не работаю. После картины «Риорита» я написал три сценария, но удастся ли продать их - не знаю. Но я не унываю и не лежу на диване. Вот с Сережей Никитиным выпустили диск. Еще один я сам наиграл на гитаре, он называется «Семиструнная гитара Петра Тодоровского». Я абсолютный слухач, самоучка. Грамотой музыкальной не владею. - Зато есть дар от Бога. - От Бога не знаю, а от ординарца точно был. Во время войны. Однажды он ко мне прибегает: товарищ лейтенант, вот вы все время насвистываете, я вам аккордеон нашел трофейный. А после победы меня назначили комендантом немецкого городка на Эльбе. После ужина садился в одних трусах на крылечко и до четырех утра играл. Выучил песню «Огонек» правой рукой, потом левой, потом стал сводить... Через полгода уже участвовал в самодеятельности. Через какое-то время забросил аккордеон и перешел на семиструнную гитару, тоже сам освоил. Но ни одной ноты до сих пор не знаю! Сейчас меня Гладков приглашает вступить в Союз композиторов. Говорю ему: я неграмотный. А он ответил, что у них в союзе полно неграмотных, пиши, мол, заявление. «С СЕРЫМИ ЛЮДЬМИ ХОРОШЕГО КИНО НЕ СДЕЛАЕШЬ!» - В послевоенное время в почете были героические профессии, а вы в операторы пошли...

Тодоровский совсем не ощущает груза лет: живет, как и жил, пишет сценарии, записывает альбомы.

- Я же человек провинциальный, первого оператора увидел на фронте. Мы шли после тяжелых боев к Одеру. Вижу, едет грузовичок. В нем военный человек с автоматом. Из-под плащ-накидки достал камеру и стал снимать ребят проходящих. Я тогда подумал: вот замечательная профессия! Он сейчас снимает эти лица, а через много лет люди смогут увидеть эти события, этих ребят. И решил: останусь живым, стану оператором. - И когда вы в первый раз взяли камеру? - Уже во ВГИКе, на первом курсе. Я ведь с первого раза не прошел по конкурсу - получил две тройки, в том числе за рисунок, царапал как курица лапой. Пришлось год работать на заводе стеклотары и брать уроки у художника. А в режиссуру я попал почти случайно! Меня подцепили как опытного оператора к молодому режиссеру. И в итоге я стал его сорежиссером. До этого как оператор я работал с очень хорошими режиссерами: с Хуциевым снял «Весну на Заречной улице» и «Два Федора», с Ташковым - «Жажду». Но потом они все бросили Одессу (дело было на Одесской киностудии), уехали в Москву, а я остался. И дальше мне предстояло работать с серыми людьми. С ними - я знал заранее - как ни старайся, хорошего кино не сделаешь. И когда мне предложили быть и главным оператором, и сорежиссером, я вцепился в эту перспективу зубами. Получилась добротная картина, где впервые в главной роли снимался Женя Евстигнеев («Никогда», 1962 год). «НУ-У, ЯКОВЛЕВА! РАЗВЕ ЭТО ПРОСТИТУТКА?» - Вы всегда снимали в кино потрясающих женщин. Как их выбирали? - У меня один подход при отборе актрисы: она должна быть очень талантлива. Это первое и последнее. (Петр Ефимович хитро прищуривает глаза.) - Но все ваши женщины - красавицы... - Она должна быть не просто красивая, она должна быть обаятельная. (В глазах опять хитринка.) Я где-то вычитал такое: «Обаяние - это когда тебе молча говорят да». - А как происходили встречи с вашими актерами? - Елена Яковлева до «Интердевочки» была неизвестной. И вот захожу в кабинет, сидит девушка худенькая, в дурацкой шапочке, ножки так скрутила... Думаю: ну что это за проститутка?! У нас ведь тогда были представления, что путана - это секс-бомба. Но достаточно было с Леной чуть порепетировать, и я понял, что имею в руках тонкий инструмент. Она потрясающая актриса, без капризов. - А приходилось вам бегать за актерами и уговаривать их сниматься? - Андрейченко я еще до картины знал и только ее хотел в «Военно-полевом романе» видеть. Я позвонил Наташе, а трубку снял ее тогдашний муж - Максим Дунаевский. Выслушал меня и говорит: ничего не получится, Наталья на девятом месяце. Я с тяжелым сердцем начал комплектовать другой состав. А тогда были длинные подготовительные периоды, по полгода. Я мысленно все возвращался к Андрейченко, и в какой-то момент подумал: если она была на девятом месяце, значит, уже родила. Еще раз позвонил. Трубку сняла Наташа, я предложил прочесть сценарий. Через какое-то время она перезванивает и соглашается! А как же ребенок? А это, отвечает, не ваша проблема. В результате ребенок жил у бабушки, а она снималась, а потом летела к нему кормить... - Петр Ефимович, этот юбилей праздновать пышно будете? - Пригласили человек сорок близких в ЦДЛ. Сын из Америки наконец привезет домой жену и внучку Зою - она год назад там родилась. Вот в первый раз возьму ее на руки. ИЗ ДОСЬЕ «КП» Петр Тодоровский родился в украинском городе Бобринец. Летом 1943 года стал курсантом Саратовского военно-пехотного училища, воевал, был ранен (по его воспоминаниям снят сериал «Курсанты»). В 1954 году окончил операторский факультет ВГИКа, работал на киностудии «Молдова-фильм» и Одесской киностудии. Как режиссер снял картины «Военно-полевой роман», «Интердевочка», «Анкор, еще анкор!», «Какая чудная игра», «По главной улице с оркестром», «Ретро втроем» и многие другие. Сын Валерий Тодоровский - известный режиссер.