Александр ШИРВИНДТ: Настало страшное время, когда с женщинами надо дружить

В понедельник в московском Доме актера прошла презентация новой книги воспоминаний народного артиста Александра Ширвиндта, в которой Александр Анатольевич как на духу и, как всегда, с юмором рассказал о своих пороках, слабостях, друзьях и о многом другом.

С разрешения издательства «ЭКСМО», в котором выйдет книга (она скоро появится в магазинах), публикуем фрагменты.

Как Державин предохранялся

«...С Державиным поссориться невозможно - он не дается, несмотря на мой занудливый характер. В редких, крайних случаях он говорит мне: «Осторожней! Не забывай, что я - национальное достояние!» «Где?» - спрашиваю я. «В нашем дуэте».

Он послушен, но осторожен. Он выходит на сцену с любым недомоганием - от прыща до давления 200 на 130.

Как-то он звонит мне днем, перед концертом, запланированным на вечер, и шепчет: «Совершенно потерял голос. Не знаю, что делать. Приезжай». Я приезжаю. Он хрипит: «Садись, сейчас Танька придет (Танька - это его сестра), найдет лекарство из Кремлевки». Михал Михалычу все хуже и хуже, Тани нет. Он хрипит: «Давай пошуруем в аптечке». И вынимает оттуда огромные белые таблетки: «Наверное, от горла - очень большие». Берет стакан воды, проглатывает. У него перехватывает дыхание. «Какая силища, - с трудом произносит Михал Михалыч, - пробило просто до сих пор...» Затем он начинает страшно икать, и у него идет пена изо рта. Я мокрым полотенцем снимаю пену.

«Вот Кремлевка!» - сипит Михал Михалыч. Тут входит Таня. Я говорю: «Братец помирает, лечим горло». И показываю ей таблетки. Она падает на пол. Оказывается, на упаковке на английском (которого мы не учили) написано: «Пенообразующее противозачаточное средство. Вводится за пять минут до акта». Он ввел и стал пенообразовывать. Ах, если бы я знал, что он предохраняется...

...Наш дуэт с Державиным не узаконен, хотя нам однажды намекали на подозрительность взаимоотношений. Чтобы как-то зафиксировать наш союз, мы даже пытались создать партию «Шире, Держава», но не смогли ее официально застолбить из-за отсутствия четкой программы. У других партий, оказывается, она четкая...»

О женщинах

«...Расхожие истины всегда подозрительны, ибо их декларируют, не вдаваясь в смысл. Вот, например: «Счастливые часов не наблюдают». Вранье инфантильное! Так как счастье в основном - на стороне, то счастливые все время зыркают на часы, чтобы успеть вовремя вернуться на свое несчастное место. По мнению Оппенгеймера, счастливыми на Земле могут быть только женщины, дети, животные и сумасшедшие. Значит, наш мужской удел - делать перечисленных счастливыми.

Что касается женщин, то наступает страшное возрастное время, когда с ними приходится дружить. Так как навыков нет, то работа эта трудная. Поневоле тянет на бесперспективное кокетство. С партнершами по театру дружить опасно - могут использовать в корыстных целях, а самостоятельных дам - наперечет.

Вот Люся Гурченко - удивительная актриса, человек, живущий в ощущении круглосуточного ожидания предательства. Она столько в жизни его нахлебалась, что теперь подчас «дует на воду». Дружить с ней сложно, но очень хочется».

О ноу-хау

«Горжусь своим изобретением - мечтаю его запатентовать. В моем туалете над унитазом вмонтировано большое зеркало под углом видимости того, что происходит. Сооружение, естественно, только для мужчин. Разные мысли приходят моим друзьям во время посещения этой комнаты смеха, но чем талантливее посетитель, тем неожиданнее реакция:

Грядущей жизни ширь видна. Нам лишь от водки Ширвиндта. Твой Фазиль Искандер. Тарковский в «Зеркале» добился отраженья Почти всех тайн, что скрыты в жизни спорной. Лишь член там не увидишь в обнаженье - Он отражен у Ширвиндта в уборной.

В. Гафт, «Раздумья».

О казино

«Лет пятнадцать тому назад мы были на гастролях в Атлантик-Сити с Театром Чехова.

Там в каждом казино свой огромный концертный зал... Жили мы тут же, в отеле при казино. А кругом - автоматы, и рулетки, и покер, и блэк-джек... И все бы ничего, но нам вешали талоны на питание в столовку для крупье. Идти туда нужно было через игровые залы, а вокруг все сияет, манит... Короче, были мы там пять дней, сыграли три спектакля, за каждый из которых мне заплатили по тысяче долларов. А домой я приехал из этого Атлантик-Сити, задолжав три тысячи, то есть проиграв весь свой гонорар плюс еще столько же. Поэтому сейчас, если кто-то из близких видит меня около подобного заведения, сразу вяжет и уводит в другую сторону».

О краже

«Помню, тыщу лет назад летели мы впервые в Канаду, и наш самолет посадили ночью на дозаправку в Шенноне. Мы вышли в полутемный зал аэропорта и увидели супермаркет, в котором все было и никого не было. Мы, как в Эрмитаже, стали по нему прогуливаться - денег-то ни у кого нет, - и вдруг я увидел огромную корзину, в которой лежала голубая леска - 0,8. Что делать? Оставалось только одно - украсть! Полтора часа я кружил около этой корзины с леской, брал ее, клал обратно. Страшно же: первый раз выехать за границу и быть арестованным прямо в аэропорту дозаправки. Когда объявили посадку и все табуном пошли в самолет, я зажмурился и положил леску в карман. Мокрый, зашел в салон, все ждал - сейчас задержат. Но ничего. До сих пор эта леска у меня лежит - мы же на акул не охотимся. Иногда супруга отматывает от нее метра два и сушит мои трусы на даче».

О семье

«Семья у меня замечательная, но жить вместе сейчас архаично и чревато раздражением. Основной раздражитель - я, все время ору и требую знать, где в любую минуту находятся родственники, а они в ответ вынуждены меня любить - вздохнут и любят. Правда, Михаил Александрович Ширвиндт как-то справедливо заметил, что я ору только на тех, кого люблю: чем громче крик, тем сильнее чувство. С людьми, мне безразличными, я тих и интеллигентен.

Стаж моих семейных уз зашкаливает за границы разумного. Я женат де-юре 48 лет, а де-факто - 56. За это время жена успела побывать в школе, в институте, ведущим архитектором Центрального института спортивных и зрелищных сооружений имени Мезенцева и пенсионеркой. В Омске я с гордостью гастролировал в театре, построенном по проекту Наталии Николаевны, где впервые в истории мирового театростроения в каждой гримерной есть душ».