Премия Рунета-2020
Саратов
+3°
Boom metrics

Николай Стариков: Конфликт между Чечней и Ингушетией может решить только Москва

В эфире Радио «Комсомольская правда» обсуждаем с известным публицистом запрет русского языка на Украине, протесты в Ингушетии и взлом wifi ОЗХО в Голландии
Запрет русского языка на Украине, протесты в Ингушетии и взлом wifi ОЗХО в Голландии

Запрет русского языка на Украине, протесты в Ингушетии и взлом wifi ОЗХО в Голландии

В. Ворсобин:

- В студии Владимир Ворсобин. Николай Стариков сейчас в Питере, связывается по Скайпу с нами.

Н. Стариков:

- Добрый вечер.

В. Ворсобин:

- Начнем с внешнеполитических тем. По поводу очередного провала, как считают западные спецслужбы, а мы считаем это недоразумением. После истории в Солсбери наши разведчики, по версии западных спецслужб и СМИ, прокололись в Нидерландах, где будто бы местные спецслужбы предотвратили хакерскую атаку на ОЗХО – Организацию по запрещению химического оружия. Хотели умыкнуть информацию из ОЗХО, операцию пытались провести четверо россиян. Подозреваемых выдворили с территории Нидерландов 13 апреля. Обнародовали информацию только сейчас. Российский МИД назвал обвинения очередной срежиссированной пропагандистской акцией и заявил, что развязанная антироссийская кампания шпиономании наносит серьезный вред двусторонним отношениям. Сергей Лавров подчеркнул, что ничего секретного в поездке в Гаагу российских специалистов не было, они не прятались и занимались рутинной работой. Судя по видео, которое распространили голландские спецслужбы, получается, что машина стояла около какого-то здания, в багажнике находилась аппаратура. Что это за история? Вы скажете, что это спланированная шпиономания. Что делали эти четверо около здания ОЗХО?

Н. Стариков:

- Я так понимаю, что вы теперь взяли новую тактику. Вы рассказываете новости, задаете вопросы и сами на них отвечаете.

В. Ворсобин:

- А потом предлагаю ответить вам.

Н. Стариков:

- Давайте по-другому, у нас на двоих программа.

В. Ворсобин:

- Сразу заревновали. Хорошо, слушаю.

Н. Стариков:

- Перед нами, конечно, абсолютно срежиссированная история. И сам факт того, что это произошло в апреле, а рассказали об этом в октябре, об этом свидетельствует. Давайте представим на секунду, хотя это не так, что действительно что-то имело место, это было доказано. Идет история в апреле по Скрипалям. ОЗХО заседает. И в этот момент якобы голландские власти разоблачают еще одни козни Российской Федерации. Что нужно делать в этот момент Западу? Да рассказать об этом. Мы еще и в Голландии поймали четырех российских граждан, которые что-то непотребное там делали. Почему молчали? Самое интересное, что их не арестовали. Их просто депортировали из страны. И сейчас на вопросы, которые задаются голландскому руководству – почему нет уголовного дела, почему никто не арестован, - премьер-министр Голландии отвечает: потому что это не было уголовным преступлением. Чушь какая-то. Получается, что деятельность российской разведки – это не преступление в Голландии. Тогда вообще о чем мы говорим?

В. Ворсобин:

- Что же произошло? Что они делали около этого здания?

Н. Стариков:

- Я совершенно не знаю, что делали российские молодые люди в Солсбери. Они говорят, что смотрели на шпиль. Может, смотрели на что-то другое. Для меня только очевидно, что они не отравляли Скрипалей. Я точно так же не знаю, что четверо наших сограждан делали в Голландии. Но для меня совершенно очевидно, что если они что-то сделали в апреле, а нам рассказали в октябре, то просто Запад создал информационные консервы. Он взял некую новость, раскрутил ее, точнее, вообще не раскручивал в информационной сфере. Законсервировал и отложил до лучших времен.

В. Ворсобин:

- Почему нет?

Н. Стариков:

- Лучшие времена – это когда нужно поддерживать определенный накал антироссийских высказываний, информации. И пришла пора новые санкции вводить. А повода нет. Травить больше в Солсбери некого. Других предателей родины жалко травить англичанам. Поэтому они достают некие информационные консервы и говорят: слушайте, а ведь полгода назад в Голландии было то-то. Чушь какая-то. Если было так, почему полгода молчали?

В. Ворсобин:

- Одно ведь другому не мешает. Это действительно возможно в теории. Они разоблачили четверых наших непутевых агентов. Решили эту информацию скрыть до поры, до времени. А потом вкинули, когда им это было выгодно. Ваша версия совершенно не противоречит их версии.

Н. Стариков:

- Моя версия как раз полностью противоречит их версии. Если вы разоблачаете чьих-то агентов, которые занимаются чем-то нехорошим, то вы об этом немедленно рассказываете. Вы их арестовываете, сажаете в тюрьму.

В. Ворсобин:

- Обычно все спецслужбы пользуются моментом. Они думают: сейчас обнародовать или нет? А зачем мы сейчас будем говорить? Это наши бы поймали высокопоставленного шпиона, наверняка сразу же не стали бы трубить всему миру, а представили его тогда, когда нужно будет.

Н. Стариков:

- Если есть преступление, то оно есть. Если преступления нет, то его нет. Если людей не арестовали, никаких обвинений не предъявили и через полгода об этом вспомнили, значит, ничего не было.

В. Ворсобин:

- Железная логика.

Н. Стариков:

- Это первое. Второе. Если они пытаются взломать вай-фай, я не очень понимаю, зачем это нужно. И третье. Сейчас складывается очень странное впечатление, что у России есть спецслужбы, они есть, но почему-то Россия и сотрудники спецслужб должны чувствовать себя виноватыми, если они занимаются тем, чем они должны заниматься. Я вообще не понимаю предмета обсуждения с голландцами. У вас есть какие-то претензии? Предъявляйте запрос. У вас возбуждено уголовное дело – предъявляйте. А так нам просто не о чем с вами разговаривать. Вы взяли четверых наших граждан, депортировали из Голландии. Хорошо, мы возьмем четверых голландцев и депортируем их из России. Дальше с вами, уважаемые голландцы, разговаривать просто не о чем. Они начинают публиковать фамилии сотрудников российских спецслужб. Да, там есть сотрудники, у них есть фамилии. И что?

В. Ворсобин:

- Самое интересное, что помогают спецслужбам Запада наши сограждане. Они сами копают, даже журналисты. Выкапывают водительские права наших вроде бы…

Н. Стариков:

- Подделали, кстати.

В. Ворсобин:

- Целые списки тех, кто пользуется служебными машинами чуть ли не в ГРУ. Такие списки находятся сейчас…

Н. Стариков:

- А что вас удивляет?

В. Ворсобин:

- Как будто журналисты и общественность занимаются работой, которую должна делать вражья разведка. Почему это происходит?

Н. Стариков:

- Я иногда читаю комментарии под нашим общением, некоторые радиослушатели считают, что вы тоже работаете на какую-то разведку.

В. Ворсобин:

- Почему они так считают?

Н. Стариков:

- Позиция ваша им не очень нравится.

В. Ворсобин:

- Шпионы – они тихие, они вообще не разговаривают. Они собирают информацию. Не путайте. Если человек высказывает свою точку зрения, это еще не значит, что он враг или шпион. Просто задает вам острые вопросы. Причем здесь шпиономания?

Н. Стариков:

- Дайте мне возможность давать на ваши вопросы не менее острые ответы. Иначе у нас не получится. Так вот, в июне 1941 года было большое количество людей, которые встречали немцев очень ласково. При этом они убивали евреев, выдавали коммунистов. И их количество было удивительно для нормальных людей. Потому что никто не думал, что предательство будет в таком масштабе. Но оно было. Поэтому сегодня удивляться, что есть независимые журналисты, которые, может быть, не совсем бесплатно осуществляют эти вещи, подделывая при этом права, еще какие-то документы…

В. Ворсобин:

- Вы думаете, эти журналисты проплачены? Те, которые работают на деньги западных разведок?

Н. Стариков:

- С одной стороны, есть люди, которые работают за деньги. И есть люди, которые работают за что-то иное. И тех, и других Владимир Ильич называл полезными дураками. Даже погрубее он их называл. Если вы бесплатно делаете то, что нужно западным разведкам, вы сэкономили им бюджет. Спасибо вам за это. Но это не говорит о вашем уме.

В. Ворсобин:

- С другой стороны, удивительно, когда человек, который совершенно не вхож ни в какие разведки, с помощью обыкновенной сети интернет добывает подобные сведения, это говорит не только о нем, но и о том, какие люди у нас работают в спецслужбах. Немножко не хватает специализации, мудрости не хватает.

Н. Стариков:

- Вы уж определитесь. Либо у нас спецслужбы плохие, они плохо работают и ничего не делают. Либо они работают хорошо, и тогда то, что говорит Запад, это правда. Как-то они друг другу противоречат.

В. Ворсобин:

- Бывает, что все правды одновременно существуют. Наш слушатель пишет: «А разве нам в России не интересно, что это за загадочные личности Петров и Боширов. Пусть они никого не травили, но все-таки чем они занимаются, наши Лелек и Болек?»

Н. Стариков:

- Давайте я отвечу этому любителю польских мультфильмов. Я хотел бы уточнить, что наши товарищи в Голландии были не арестованы, а задержаны и депортированы. Это разные вещи. Никто никаких обвинений им не предъявлял. Мне кажется вообще очень порочной идея о том, что каждый гражданин государства должен знать все о деятельности спецслужб. Мне вообще неинтересно, чем занимаются российские спецслужбы.

В. Ворсобин:

- А если они прокалываются так позорно?

Н. Стариков:

- Я не вижу никаких проколов наших спецслужб. Четырех человек непонятно за что депортировали из Голландии. Возьмите четырех голландцев, депортируйте и громко трубите о том, что голландские спецслужбы прокололись и провалились. Возьмите четырех американцев, да чего там четырех – сорока четырех, вышлите в США и говорите, что спецслужбы США никуда не годятся. Думаю, что если вы десяток граждан Великобритании отправите подышать лондонскими туманами, вы можете смело заявить, что лондонские спецслужбы – МИ6, МИ5 и все остальное – вообще никуда не годятся. Там нет предмета для обсуждения. Нет предметы для оправдания. И выводы о том, делалось что-то, планировалось ли что-то, что получилось в итоге – должны делать сами спецслужбы, а не какие-то продвинутые пользователи интернета. Мне совершенно странной кажется идея простым гражданам лезть во все эти дела. Есть спецслужбы, это сфера всегда специфическая. Пусть занимаются своим делом.

В. Ворсобин:

- Ну зачем тогда спецслужбы лезут на телеэкран? Почему они делают такую странную пресс-конференцию на RT? По-моему, не выдержали даже наши комики, певец из Комеди Клаб разместил в интернете потешную песню на тему наших спецслужб.

Н. Стариков:

- Комики должны шутить. Они шутят. Это прекрасно. А вот сотрудники спецслужб должны заниматься своим делом. Я считаю, что оправдания со стороны России, попытки оправдываться вообще не нужны.

В. Ворсобин:

- А что нужно делать?

Н. Стариков:

- Англичане играют по эмоциям. Они показали ролик, как два мужчины ходили в одном из британских городов. И на этом доказательства закончились. У них почему-то нет ни съемок, ни фотографий того, как кто-то мажет эту пресловутую ручку дома Скрипалей. Вы все сняли, а самое главное у вас почему-то не получилось. Почему? Доказательства: два мужика гуляют по Солсбери. И что? У вас есть какой-то запрос? У вас возбуждено уголовное дело? Ждем ваш запрос. Ваши следователи хотят задать вопросы российским гражданам? Пусть прилетают и задают. Нечего с ними разговаривать, нечего оправдываться. Я просто не понимаю, о чем с ними разговаривать? Мы же пытаемся все время что-то объяснить. Зачем?

В. Ворсобин:

- Даже я соглашаюсь с вами. Но вся эта история превратила на некоторое время наши спецслужбы в героев анекдотов. Боширов и Петров – эти личности стали смешными.

Н. Стариков:

- По-моему, в героев анекдотов превратились британские спецслужбы, которые из доказательств представляют какие-то видеокадры прогулки двух мужиков. Это уровень работы, что ли? Доказательства давайте.

В. Ворсобин:

- Константин из Краснодара.

- Мне кажется, как-то несерьезно Россию обижать. Те люди, не те люди. Был бой, наш человек победил. Должна быть примерно такая реакция. На глупый вопрос должны быть грамотные действия.

Н. Стариков:

- Вы кого-то обвиняете. Пожалуйста, ждем вашего запроса.

В. Ворсобин:

- Была официальная нота протеста выражена голландским правительством.

Н. Стариков:

- Голландия кого-то в чем-то обвинила? Давайте разбираться в апреле выслали четырех граждан России. Была нота отправлена правительством Голландии. Если она была, мы не знаем. Россия на эту ноту какой-то дипломатический ответ дала?

В. Ворсобин:

- Дала.

Н. Стариков:

- Вдруг через полгода начинается: а, у вас там мы четырех человек выслали! Что надо отвечать? Дорогие друзья, такого-то числа мы получили вашу ноту. Такого-то числа мы на вашу ноту ответили. Целую, обнимаю. Сергей Лавров.

В. Ворсобин:

- Вам нужно работать в секретариате. У вас такой талант пропадает.

Н. Стариков:

- Здесь не надо никакого таланта.

В. Ворсобин:

- Андрей из Москвы, слушаем вас.

- Николай, а что вы думаете про такую версию, что осознанно была провально сделана акция со Скрипалями, чтобы просто след оставить и запугать потенциальных предателей? Это многое объясняет.

Н. Стариков:

- Такие версии как раз и придумывают в МИ6. Если вы вспомните, что случилось с Александром Литвиненко, то давайте подумаем. Российские спецслужбы раз в 8-10 лет приезжают в Лондон, чтобы хорошенечко наследить и попытаться убрать какого-то человека самым глупым, самым следящим, самым вопиющим образом, чтобы кому-то послать какой-то сигнал. Ребята, вам самим не смешно от таких версий? Александр Литвиненко – вспомните, что с ним случилось. Скрипали – это то же самое. Просто ремейк этого дела. Когда было дело Александра Литвиненко, то Тереза Мэй была министром внутренних дел Великобритании. И вот теперь пошла на повышение. И опять разыгрывает ту же самую антироссийскую карту.

В. Ворсобин:

- Сейчас пол-России разделяют вашу точку зрения. Но есть еще просто тупая формальная логика. В сети хотят понять, что делал Герой России Чепига у дома Скрипалей? Такая версия сейчас очень распространена в интернете.

Н. Стариков:

- Давайте я отвечу, как я вижу ситуацию. Два наших человека что-то делали в Солсбери. Что они там делают – меня мало волнует. Никаких доказательств причастности.

В. Ворсобин:

- Они специальные люди, чьи биографии засекречены. Их досье стерты. Мы даже объявили награду 100 тысяч рублей, чтобы нам хоть что-нибудь рассказали об этих ребятах. Нет никого.

Н. Стариков:

- Мне сейчас придется объявить другую награду – кому-нибудь за то, чтобы он как-то вас отвлек на минутку, а я смог говорить.

В. Ворсобин:

- Вы повторяете одну и ту же мысль.

Н. Стариков:

- Вариантов может быть два. Первый – эти два замечательных молодых человека имеют отношение к спецслужбам. Тогда я, как человек, уважающий работу своих спецслужб, пусть работают, мне совершенно все равно, чем они там занимаются. Это не мое дело, я доверяю своим спецслужбам. Уверен, что они действуют в интересах России. При этом никаких доказательств их причастности к тому, что произошло в Солсбери, нет. Это второе. И третье. Меня не очень беспокоит здоровье предателей Родины. Это первый вариант. Второй вариант. Два молодых человека, которые присутствовали в Солсбери, не имеют никакого отношения к нашим спецслужбам. Вероятность такая же. В таком случае для меня тоже совершенно неинтересно, чем они там занимались. И для меня так же очевидно, что, поскольку они не имеют никакого отношения к спецслужбам, они не имеют никакого отношения к тому, что случилось со Скрипалем. Здоровье Скрипаля меня точно так же мало волнует. Потому что это предатель Родины.

В. Ворсобин:

- У вас случилась подмена понятий. Все считают, что они имеют отношение к спецслужбам. Не может быть такой закрытой биографии у обычного человека.

Н. Стариков:

- Вы невнимательно слушали. Вариантов два. В любом случае мне все равно, что они там делали. И в любом случае Скрипаль – герой не моего романа. А вот мои спецслужбы – это герои для меня.

В. Ворсобин:

- «Надо создать открытый интернет-клуб Петрова и Баширова. Представляете, какая на Западе истерика будет!» «Вот за миллион, может быть, и рассказали о Петрове и Боширове».

Я с удовольствием читаю наших слушателей. Оцените: «Вы считаете Петрова и Боширова шпионами лишь на том основании, что про них ничего неизвестно. Про меня вам тоже ничего не известно. И на этом основании я шпион? Браво!».

Давайте перейдем к следующей теме.

Н. Стариков:

- Можно один комментарий? Блестяще написал наш радиослушатель. Просто для вас, уважаемые радиослушатели, хотел бы пояснить. Владимир Ворсобин считает определенных людей шпионами, потому что так пишет демократическая британская пресса.

В. Ворсобин:

- Упрощаете вы меня.

Н. Стариков:

- Вот, собственно, и все.

Н. Стариков:

- А так как про вас, уважаемые радиослушатели, британская пресса ничего не пишет, то товарищ Ворсобин про вас ничего не думает. Вот начнет писать, он сразу начнет о вас думать.

В. Ворсобин:

- Отлепитесь от меня. Давайте перейдем к Кавказу. Это более насущная вещь. Там происходят загадочные события. Я вылетаю завтра в Нальчик, там люди вышли на майдан. По сути, это кавказский майдан.

Н. Стариков:

- Может, вы не в Нальчик вылетаете? А в Ингушетию.

В. Ворсобин:

- В Ингушетию. Прошу прощения. У меня в голове просто маршрут, как я буду добираться. Я вылетаю в Ингушетию.

Н. Стариков:

- А дальше едете в Магас – столицы Ингушетии.

В. Ворсобин:

- Там при разграничении, пытались упорядочить границу между Чечней и Ингушетией. И доупорядочили до того, что ингуши посчитали, что у них оттяпали много земли. Поэтому во время заседания парламента, который узаконивал это соглашение между Чечней и Ингушетией, собрались люди, несколько тысяч человек. Их все больше и больше. По последним данным около пяти тысяч, это как минимум. В некоторых регионах уже говорят, а я сегодня звонил туда, говорят, что есть какая-то стрельба. Возможно, что это фейки. Но все-таки тревожная ситуация. И, как вы думаете, Николай, что послужило причиной? Ведь несколько лет Ингушетия жила тихо и спокойно по сравнению с тем, что там творилось десять лет назад. Зачем именно сейчас потребовалось Кадырову пересматривать границу между таким очень опасным соседом? Потому что горцы за каждый клочок могут любого порвать. Клочок земли. Ее там не так много.

Что подвигло Ингушетию, Чечню и Москву на такое рисковое решение?

Н. Стариков:

- Вы так же легко Нальчик путаете с Магасом. И так же легко говорите о том, что Ингушетия опасный сосед для Чечни. Конечно, не опасный. Это сосед и все.

Далее. По сути, ингуши и чеченцы – это один народ, разделение которого на два народа произошло во время кавказской войны. Эта история середины девятнадцатого века.

Третье. Вы спрашиваете, в чем причина проблем, которые есть? Той напряженности, которая возникла. А вы знаете, вам мой ответ, наверное, не понравится. Она в распаде Советского Союза. Когда была Чечено-Ингушская республика в составе РФ, то никаких проблем между чеченцами и ингушами не было. Да и вообще никаких межнациональных проблем в рамках Советского Союза не было.

Распался Советский Союз. В 92-м году решением Бориса Николаевича Ельцина Чечено-Ингушетия была поделена на Чечню и Ингушетию. И, знаете, начались проблемы. Проблемы начались сразу и в Ингушетии, вы помните, там был конфликт по поводу одного из районов с осетинами.

В. Ворсобин:

- Пригородный район.

Н. Стариков:

- И начались серьезные проблемы в Чечне. Мы должны помнить, что Кавказ – это очень специфическая точка на карте. Там проживают уважаемые и прекрасные люди, но которые обладают очень горячим темпераментом. И которые очень трепетно относятся к земле. К традициям, к вере и к могилам предков. И те договоренности, которые сейчас были воплощены в рамках договора, они приводят к изменению статуса кво. При этом статус кво, по сути, его нет. Есть населенный пункт, который оспаривается. Ингуши говорят, что это наш, а в Чечне другая точка зрения.

Для меня не очень понятно, почему именно сейчас решили разрешить этот спор в пользу Чечни. Естественно, в Ингушетии это вызвало определенное недовольство, которое сейчас переросло, слава богу, в теперь уже санкционированный митинг. Потому что с 8 октября митинг, который переместился на другую площадь Магаса, он санкционирован.

В. Ворсобин:

- А куда властям деваться было? Конечно. Не разгонять же.

Н. Стариков:

- Сейчас происходит санкционированный митинг. И давайте не забывать, что это Кавказ, что там свой менталитет. Туда пришли уважаемые люди, старейшины. И с их мнением надо считаться.

Для меня самый большой вопрос: почему решили сейчас решать?

В. Ворсобин:

- У вас есть ответ на этот вопрос?

Н. Стариков:

- Ответа нет. Но, с другой стороны, мне хочется сказать, что все вопросы на Кавказе всегда мирно и спокойно решались именно после того, как Россия пришла на Кавказ. Потому что появился внешний независимый арбитр, который разрешал вот эти вековые споры между кавказскими народами разрешал, будучи независимым арбитром. Думаю, что в сегодняшней ситуации так называемый федеральный центр тоже должен выступить в роли вот этого самого независимого арбитра, сыграть ту роль, которую Россия на протяжении многих столетий играет на Кавказе.

В. Ворсобин:

- Ведь в федеральной стране как наша, такие решения утверждаются Москвой. Федералами. Здесь странная история. Так было заключено это соглашение, будто два государства провели демаркацию границ. И все. И начались уличные стояния. А ведь, мне кажется, странная история. Совет Федерации должен был утверждать, Москва должна принимать такие решения, учитывая интересы и той республики, и этой. А так проведено, будто бы это какой-то маленький междусобойчик кавказских республик.

Н. Стариков:

- Я хотел напомнить, что серьезные проблемы в СССР начались после того, как в одностороннем порядке были приняты определенные решения в Карабахе. Когда не на уровне СССР, на уровне федерального руководства, а на уровне республики начали принимать определенные акты.

Эта ситуация очень сложная. Она взрывоопасная. Но я не сомневаюсь, что несмотря на кавказский темперамент, эта ситуация будет мирно разрешена. И федеральный центр должен выступить в роли арбитра. Потому что никаких других арбитров там просто быть не может. А эта вековая вера в то, что федеральный центр, Москва решает проблемы, исходя из общих интересов государства, стараясь никого не обидеть, эта вера на Кавказе существует.

В. Ворсобин:

- И я надеюсь, что хватит мудрости у федерального центра. Новости такие оттуда, кто не читал. Ведь туда был послан ОМОН. Местный ОМОН не стал разгонять.

Н. Стариков:

- С чего вы взяли, что собирались кого-то разгонять?

В. Ворсобин:

- По крайней мере…

Н. Стариков:

- У меня такой информации совершенно нет.

В. Ворсобин:

- Я вам рассказываю те новости, которые идут.

Второй. Конституционный суд…

Н. Стариков:

- Вы нам сейчас вбрасываете столько фейков!

В. Ворсобин:

- Это не фейк. По крайней мере, Конституционный суд Ингушетии решил, выразил свое мнение, что такие вопросы надо выносить на референдум. Депутаты, которые голосовали за эту историю в парламенте Ингушетии, они вышли к народу и сказали, что тони не голосовали. После чего местный глава заявил, что дескать, они просто испугались своих родственников в тейпах и поменяли свое решение, сразу выйдя из парламента.

Я вам сейчас говорю о тех тонких материях и щепетильности момента, который твам происходит.

Н. Стариков:

- Про тонкие материи я вам и говорю. Поэтому не надо рассказывать сказки про какой-то ОМОН, который, может быть, как бы приехал.

В. Ворсобин:

- Это не сказки! То, что вам не нравится, называете сказками. Я это заметил.

У нас Генрих на связи. Из Ростова-на-Дону.

- Здравствуйте! Есть еще одна республика, в которой происходят странные события. Она в Сибири. Хакасия. Там кто-то пытается сорвать выборы губернатора. То ли хакеры британские, то ли еще кто-то. Но надо разобраться в этом. Очень странное событие.

Н. Стариков:

- А что там сделали те, кого вы считаете британскими хакерами?

- Одного президента за другим снимают, не дают провести второй тур выборов.

В. Ворсобин:

- Там победил не тот, кто нужен. И губернатор снял свою кандидатуру. И там получилось, что один кандидат, все остальные поснимали свои кандидатуры. Действительно, тупиковая ситуация в Хакасии.

Н. Стариков:

- Причем тут британские хакеры?

В. Ворсобин:

- Это была шутка нашего слушателя. Он просто очень внимательно слушает наши передачи.

Наши слушатели много пишут, что не Москва решает, а на все воля Аллаха. Русские нужны всем, чтобы разрешить проблемы и Польшу тоже надо вернуть.

Ладно. «А передача прошла с выселением местного населения? Нет? Тогда в чем проблема?». Нет, выселения никакого не было. Слово «выселение» в Ингушетии, мне кажется, лучше не произносить. Они до сих пор тяжело переживают…

Н. Стариков:

- Нет, конечно, никакого выселения. Вопрос демаркации, но это слово, мне тоже кажется как-то «между государствами». Вопрос определения окончательной границы – вот он вызвал определенное возмущение у ингушей. И я их прекрасно понимаю. Они не согласны с тем, что вот этот спор решается как-то исключительно за их счет.

В. Ворсобин:

- Для Москвы был такой сюрприз. Они не ожидали, что это будет. Меня всегда интересовало планирование. Когда они чего-то придумывают, они примерно представляют, что может быть? Неужели они думают, что ингуши это съели бы и спокойно жили и работали дальше.

Н. Стариков:

- Владимир, а вы когда-нибудь в большой корпорации работали?

В. Ворсобин:

- Я и работаю.

Н. Стариков:

- Представьте, что есть руководитель большой корпорации. Решается какой-то сложный вопрос взаимодействия между двумя подразделениями. Что он делает? Он же не может знать все. Он вызывает руководителя одного и другого подразделения. Говорит, вот такое решение вы мне предлагаете, оно не вызовет у трудового коллектива возмущение? Нет, говорят они. Трудовой коллектив – все нормально. Мы, так сказать, обсудили уже в первичном варианте. Все руководство, активисты согласны с решением. И требуется только его проведение. Хорошо, тогда осуществляйте. А на самом деле не посоветовались, не обсудили. И начинаются какие-то последствия.

Здесь ведь все идет, вполне возможно, от той информации, которая была доведена. Если вообще доведена.

В. Ворсобин:

- Если это так, то получается, что наше руководство находится в придуманном ими подчиненными мире. Они не могут оценивать трезво ситуацию. То, что им доносят с мест, мягко говоря, искривлено. Это ужасно.

Звонок из Ингушетии. Абубакар, слушаем вас.

- Добрый вечер! Меня звать Абубакар. Я родом из Ингушетии, но живу уже 25 лет в Балашихе. По отрывочной информации, которую я получаю, потому что блокировка идет всего, народ возмутился не тем, что эту границу решили провести, в обмен на какие-то наши земли решили метр в метр получить земли чеченские. Народ возмутило то, что это все было сделано скрыто и поставили перед фактом. И показали по телевизору ингушскому народу уже сам факт подписания. Сидело глава администрации Ингушетии и Чечни, и за ними стоял полпред Северо-Кавказского округа. И под его это все, я так понял, контролем. И по фактическим данным жители Сунженского района, где по соглашению не должно быть обмена, огромная часть от 17 до 60 тысяч гектаров де факто была передана Чечне. И это заповедная земля, это заповедник Эрзи. Там находится…

В. Ворсобин:

- Извините, а если бы с народом посоветовались на начальном этапе? Вы говорите, что все утаивали.

- Нет, вот ваш Стариков, уважаемый человек, Николай Стариков, конечно, братский народ один, мы друг за друга готовы умирать и готовы были умирать. У нас дружеские отношения, родственные отношения. Моя дочка замужем за чеченцем. В Грозном живет.

Дело в том, что всякая бывает ситуация. Брат говорит, вот ты можешь мне здесь вот дать кусок? Я бы тебе там отдал бы. Если мы братья, если, действительно, такая необходимость, а для тебя это не принципиально, конечно. На то мы и братья, чтобы решать вопрос по-братски.

Н. Стариков:

- То есть, то, о чем мы говорим. Форма. Даже не содержание, хотя содержание важно. Тут форма принятия решения. Кавказ – дело тонкое. Уважение надо проявлять. И здесь уважения не было проявлено. И начались такие печальные последствия.

Вопрос: почему это было сделано сейчас? И второй вопрос: почему была выбрана такая форма, которая вызвала недовольство людей?

В. Ворсобин:

- Это глупость или измена? Можно ли подумать, что кто-то сознательно делает некие глупости, которые усложняют ситуацию?

Н. Стариков:

- Знаете, иногда, когда смотришь на действия правительства, например, на пенсионную реформу, вот ничем иным, кроме как сознательными действиями по увеличению социальной напряженности я ее назвать не могу.

Что касается этой ситуации, я не вижу здесь злого умысла. Мне кажется, сейчас на этом уже пытаются какую-то игру начинать. Западные средства информации сколько нам в 2018 году рассказывали нам о столице Ингушетии, о самой Ингушетии? Почти ноль. И вдруг все приехали, все прилетали. Крупные репортажи, озабоченность. Все эти лживые новости про готовящийся силовой разгон, про ОМОН, который…

В. Ворсобин:

- Николай, вы проверьте информацию, прежде чем называть ее лживой.

Н. Стариков:

- Из Осетии едет. Вот это нагнетание атмосферы. Почему? Возникла острая ситуация из-за ошибочной формы принятия решения. И на этом уже начинают играть. Главное, чтобы пролилась кровь. Вот что нужно Западу. Поэтому приезжают туда телекамеры. Я не исключаю появление каких-то провокаторов. Поэтому сейчас надо действовать очень аккуратно и спокойно. Поэтому правильно, что разрешили митинг. Он санкционированный. Это значит, что провокаторам сейчас там делать нечего.

В. Ворсобин:

- Уже идут вопросы. «Скажите, откуда ноги растут?». «Чьих это рук дело?». Вы, в принципе, уже ответили на этот вопрос. И у вас уже мелькнуло в речи «западное влияние» и так далее. Я всегда думаю, что первопричиной бывает. Мы с вами не раз спорили об этом. Русская глупость иногда, хотя мы мудрый и прекрасный, великий народ. А вот что первично: наша дурость или западное влияние? На примере Ингушетии. Вот если там что-то, действительно, разожжется.

Н. Стариков:

- Там вдруг ничего не разожжется. Все будет нормально. Не разжигайте.

Второе. Образный пример. Представьте, вы едите хлеб. У нас падают крошки. И вот сидит воробей и ждет подлететь и эту крошку у вас взять. Противники России как эти воробьи: сидят и ждут информационных, политических, социальных крошек, даже я бы сказал кусков целых, которые выронит власть.

В. Ворсобин:

- Первопричина в нас?

Н. Стариков:

- Реально существующая проблема – э то ошибочное решение. И на нем начинают играть, что-то раскачивать. В данном случае, конечно, первопричина – это форма проведения этого обмена территориями.

В. Ворсобин:

- Владимир из Зеленограда, слушаем вас.

- Последнее время власть наша ведет себя каким-то образом странно. Она считает, что ей все позволено. Посмотрите, прошли выборы президента. Президент не участвовал в дебатах, прошли выборы мэра Москвы. Тоже в дебатах не участвовал.

В. Ворсобин:

- Мы о Кавказе говорим.

- Это цепочка идет. Понимаете? На Кавказе тоже принимают решение. Я был в Ингушетии. В свое время Назрань была столицей Ингушетии. Тоже не спросили людей, посчитали, что власть может делать, что хочет. И результат. Получилось, что начинаются волнения. И чем они закончатся, я не знаю. Это может быть очень серьезная вещь.

В. Ворсобин:

- Это, кстати, мне напоминает историю с Дальним Востоком, когда люди просто из принципа голосовали за кого угодно, потому что почувствовали, что ими манипулируют. И что власти на людей наплевать.

Н. Стариков:

- Власть в такой сложной многонациональной стране не имеет права быть не чуткой. Она не может не прислушиваться к мнению народа. И поэтому то, что мы сейчас наблюдаем, это ошибка. Но, к сожалению, в последнее время мы наблюдаем целый ряд ошибок. Это очень печально, грустно. А в целом я бы сказал, что мы наблюдаем некий либеральный ренессанс. Неожиданный и обидный. Потому что большинство населения России, когда голосовали за Владимира Владимировича Путина, они ожидали совершенно иных кадровых назначений. Они ожидали иных действий. И сейчас они находятся, мягко говоря, в недоумении, а многие просто разочарованы.

В. Ворсобин:

- Еще один звонок. Руслан, здравствуйте!

- Здравствуйте.

В. Ворсобин:

- Вы ингуш?

- Да. Извините, я только что включил радио и вклинился в ваш разговор. Владимир, мне не нравится, как Николай хочет завуалировать эту ситуацию, потому что я живу в Ингушетии. И ситуация не в этой земле. Это последняя капля была. Ситуация в том, что страшнейшая коррупция в республике. Что Евкуров там творит! Бог знает что такое. И это последняя капля. А его 9 сентября снова переназначили. И люди просто вот теперь хотят конкретно, чтобы Евкурова не стало в республике. Вот и все.

В. Ворсобин:

- А как вы думаете, они добьются этого?

- Очень тяжелый вопрос, конечно. Вы знаете, сколько раз были попытки провести митинги, сколько обращений было в федеральный центр. Федеральный центр никак не реагирует на все, что происходит в республике.

В. Ворсобин:

- Но сейчас он реагирует, это точно. Спасибо, у нас мало времени.

Н. Стариков:

- Мне даже добавить нечего, уважаемый представитель ингушского народа все сказал. Еще раз повторю: власть должна слушать народ, Кавказ – это специфическое место. И здесь уважение – одно из важнейших составляющих политики.

В. Ворсобин:

- А до какой степени сейчас могут идти на уступки власти? Отменить решение по передаче земель Чечне и начать новую процедуру с участием общественности?

Н. Стариков:

- То, что вы предлагаете, это грубое решение. Здесь надо встретиться с уважаемыми людьми, со старейшинами, понять, что они хотят, найти компромисс. Проявить уважение и выработать новое решение, которое устроит всех. Если вы начнете резко отменять эти решения, то вы можете вызвать недовольство уже в Чечне.

В. Ворсобин:

- Да.

Н. Стариков:

- Медленно, вдумчиво и с уважением.

В. Ворсобин:

- Спасибо!