Премия Рунета-2020
Самара
-4°
Boom metrics
Общество14 июля 2020 11:00

На жаре и без надежды: как тысячи мигрантов застряли из-за коронавируса на закрытой границе с Казахстаном

Журналисты "КП-Самара" побывали в стихийном палаточном лагере, где ютятся беременные, дети и бывшие работяги, которых родина пока не может принять
Граница Самарской области снова превратилась в палаточный лагерь мигрантов

Граница Самарской области снова превратилась в палаточный лагерь мигрантов

Фото: Светлана МАКОВЕЕВА

Село Большая Черниговка Самарской области скоро станет самым упоминаемым в СМИ райцентром в России. С мая 2020 года здесь стихийно возникают палаточные лагеря, населенные преимущественно гражданами Узбекистана. И каждый раз вопрос, что делать с этими людьми, ложится на местную и областную администрацию, вынуждая чиновников осваивать искусство международных переговоров.

13 июля 2020 года. Термометр в машине показывает плюс 42, а мы с фотографом Светланой Маковеевой испытываем чувство, близкое к дежавю - буквально пару месяцев назад мы уже были здесь, в Большечерниговском районе, чтобы сделать репортаж о том, как тысячи трудовых мигрантов пытаются попасть домой через закрытую казахстанскую границу. Правда, в этот раз все выглядит еще более сурово. Если в мае мы ходили по бесконечным рядам однотипных армейских палаток, в которых узбеки прятались от дождя и холода, то теперь условия намного жестче - шалаши из веток и полиэтиленовой пленки тянутся на сотни метров вдоль трассы, а горячий ветер разносит пустые пластиковые баклажки и прочий мусор по бескрайнему полю.

Стихийный лагерь мигрантов в июле стал самым массовым за все время. Около 2000 человек живут посреди поля

Стихийный лагерь мигрантов в июле стал самым массовым за все время. Около 2000 человек живут посреди поля

Фото: Светлана МАКОВЕЕВА

Первое побуждение: рвать и метать, спрашивать у чиновников, как они могут спокойно смотреть на мучения людей? Да вот только в нескольких километрах отсюда обустроен так называемый пункт временного размещения. Большие армейские палатки, туалеты, умывальники, пункт администрации и так далее. Только в этом полупустом палаточном лагере живет всего 66 человек, а в шалашах - почти две тысячи.

Лагерь на границе Самарской области и Казахстана

Лагерь на границе Самарской области и Казахстана

Фото: Светлана МАКОВЕЕВА

Так что же происходит? Мы отправляемся в администрацию Большечерниговского района.

На входе, узнав, что мы из Самары, нас обливают антисептиком. В районе всего 7 заболевших коронавирусом и у администрации нет никакого желания, чтобы это число выросло.

Глава Большечерниговского района Тамара Перова

Глава Большечерниговского района Тамара Перова

Фото: Светлана МАКОВЕЕВА

- Первая группа начала собираться 11 мая, - глава района Тамара Перова помогает нам восстановить хронологию событий, - тогда в интернете прошла фейковая информация о том, что граница с Казахстаном открыта. Мы развернули ПВР (пункт временного размещения) со всей необходимой инфраструктурой (подробнее об этом можно прочитать здесь). Благодаря областным властям была достигнута договоренность между странами и 19 мая мы вывезли на автобусах 1199 человек. Люди продолжали прибывать и мы отправили еще 450 человек. После этого ПВР мы закрыли и наступило затишье. И вот недавно вновь прошла информация о якобы открытой границе с Казахстаном. Граница закрыта и на сегодняшний день у нас 1911 человек. Притом информация распространяется, будто отсюда вывозят автобусами в Узбекистан, хотя у нас были представители посольства и они заявляют официально - больше автобусами никого вывозить не будут.

Но все равно каждый день сюда едут люди, рассчитывают, что смогут пересечь границу, хотя в Казахстане усилены меры в связи с новой волной коронавируса. Так что в ближайшее время граница не откроется.

Здесь работают представители правительства Самарской области, приезжал вице-губернатор Владимир Николаевич Терентьев, приезжал посол республики Узбекистан, постоянно приезжает консул из Казани. Они объясняют, что нужно вернуться туда, откуда они приехали, где они жили, потому что здесь вопрос не решат. Но люди не уезжают.

Предлагали им трудоустройство, приезжали из “Экодолья”, звали 150 человек на работу, приезжали “”Жигулевские сады”, из Оренбурга приезжали из бахчевого хозяйства. Но они не хотят работать. Говорят “Мы в Москве по 80 тысяч зарабатывали с жильем и питанием”. А тут предлагают 30-40 тысяч.

Свои жилища в поле мигранты делают из всего, что оказалось под рукой

Свои жилища в поле мигранты делают из всего, что оказалось под рукой

Фото: Светлана МАКОВЕЕВА

Денежный вопрос касается не только мигрантов, но и района. Область компенсировала большую часть затрат на организацию пункта размещения в мае, больше 1,6 миллиона рублей, но все равно часть средств шла из районного бюджета. Сейчас за счет района в местной гостинице размещены две семьи с детьми, разбит пункт временного размещения, дважды в день цистерна возит воду до границы области - 30 километров туда и обратно.

Еще одна проблема Тамары Перовой - коронавирус. Мигранты едут со всей России и изолировать их просто невозможно.

На границу Самарской области едут со всей страны, даже из Владивостока и Дагестана. Детям в таких условиях особенно тяжело, но на призывы районной администрации переехать в гостиницу, отреагировали только две семьи

На границу Самарской области едут со всей страны, даже из Владивостока и Дагестана. Детям в таких условиях особенно тяжело, но на призывы районной администрации переехать в гостиницу, отреагировали только две семьи

Фото: Светлана МАКОВЕЕВА

- Мы поставили им условие, что в Большую Черниговку они должны приезжать малыми группами и только в средствах защиты - масках и перчатках. В магазинах усилены меры профилактики.

На границу Самарской области едут мигранты со всей России, даже из Владивостока. Но ПВР, то есть палаточный лагерь, который организовала районная администрация, не пользуется популярностью, потому что он далеко от границы областей. По замыслу обитателей стихийного лагеря, они именно там быстрее узнают об открытии границы Казахстана, а потому предпочитают спать на земле в шалашах из веток, которые наломали в ближайшей лесополосе.

В Пункте Временного Размещения, который организовала администрация, не так много палаток. Но если мигранты согласятся выехать из своего лагеря, палаток хватит на всех

В Пункте Временного Размещения, который организовала администрация, не так много палаток. Но если мигранты согласятся выехать из своего лагеря, палаток хватит на всех

Фото: Светлана МАКОВЕЕВА

В ПВР нас сопровождает Александр Сомов, заместитель главы Большечерниговского района.

- Вы воды с собой взяли? - спрашивает он нас. Отвечаем, что небольшой запас есть.

- Им наша вода не нравится, - говорит Александр, - Хотя мы ее пьем, из-под крана такая же.

На воду нам сразу же жалуется Мухаммед, житель пункта временного размещения иностранных граждан, пять дней назад приехавший из Нижнего Новгорода. Я набираю кружку из канистры, делаю глоток и сразу вспоминаю вкус воды из пожарного гидранта, который в детстве раскрутили в трудовом лагере - тут даже приличнее, обычная техническая вода. Кстати, замечаю, что в палатках есть и баклажки с водой из магазина.

Как только фотограф наводит камеру, большинство либо закрывает лицо, либо довольно агрессивно требует не снимать

Как только фотограф наводит камеру, большинство либо закрывает лицо, либо довольно агрессивно требует не снимать

Фото: Светлана МАКОВЕЕВА

Мухаммед приехал сюда пять дней назад из Нижнего Новгорода на такси:

- Нам там сказали, что можно ехать, мы поехали. Работы нет, места проживания нет. Три месяца без работы. Нам таксисты сказали, которые нас везли, что граница открыта.

О стоимости поездки говорит уклончиво: “У всех по-разному”.

- Да по пять тысяч с человека таксисты берут! - Александр Сомов прямолинеен и откровенен, - Машина стоит у них 25 тысяч, то есть набивается в “Ларгус” пять человек и едут туда, откуда они приехали. Из Москвы по “двадцатке” отдают. Тут один вообще приехал, увидел, что граница закрыта, вызвал машину и в одиночку уехал обратно.

Немногочисленные женщины в пункте временного размещения - единственные, кто из его обитателей соблюдает масочный режим

Немногочисленные женщины в пункте временного размещения - единственные, кто из его обитателей соблюдает масочный режим

Фото: Светлана МАКОВЕЕВА

Мухаммед утверждает, что на работе, которую здесь предлагают, много не заработаешь - тысячу рублей в день на стройке, а ему нужно отправлять деньги домой, чтобы родные не голодали. Как он может помочь им, лежа в палатке в ожидании открытых границ, не вполне понятно. Но и Мухаммед, и другие жители обоих лагерей твердят одну и ту же мантру: "Мы просто хотим поехать домой".

Лесополоса между полями еще нескоро восстановится после такого массового строительства шалашей

Лесополоса между полями еще нескоро восстановится после такого массового строительства шалашей

Фото: Светлана МАКОВЕЕВА

Общаться с пленниками коронавируса сложно - абсолютное большинство либо прячет лицо, либо агрессивно требует убрать камеру. Отвечая на вопросы, имен не называют и это тоже выглядит странно - с одной стороны, они просят нас, журналистов, помочь и рассказать, как им тяжело, но снимать их нельзя.

На трассе многочисленные мигранты тормозят фуры, чтобы водители поделились водой

На трассе многочисленные мигранты тормозят фуры, чтобы водители поделились водой

Фото: Светлана МАКОВЕЕВА

“Дикий” лагерь, в котором живет около двух тысяч человек, тянется на несколько сотен метров вдоль дороги. Многие лежат в шалашах, либо готовят на кострах, часть бродит по трассе, размахивая баклажками. Водители фур часто делятся водой и едой. На наших глазах одна из фур останавливается, водитель открывает кузов и возле дверей начинается потасовка - кто-то лезет по ящикам, распихивая по карманам овощи, остальные кричат, размахивают кулаками.

Фура позади сигналит, чтобы ее пропустили, люди нехотя отходят к обочине и машина выезжает на трассу, оставляя за собой запах и мокрый след солярки на асфальте - кто-то из толпы пробил ей бак с топливом. А счастливчик, побывавший в кузове, прижимает к груди пару смятых в давке помидоров.

Водители фур разрешают забрать часть овощей из кузова, но каждый раз возле машин возникает давка и бывают драки

Водители фур разрешают забрать часть овощей из кузова, но каждый раз возле машин возникает давка и бывают драки

Фото: Светлана МАКОВЕЕВА

Возле указателей “Самарская область” и “Оренбургская область” стоят палатки Росгвардии, машина ОМОНа, несколько машин ГИБДД, и мы оставляем нашего водителя на этом “островке безопасности”. Но понять, что происходит в толпе мигрантов, невозможно: неожиданно раздается какой-то крик и несколько сотен людей с гулом подступают к нашей стоянке, а затем волна отступает. Несколько десятков полицейских спокойно наблюдают за происходящим.

Здесь же нас встречает несколько десятков человек, держащихся обособленно. Это таджики, оказавшиеся здесь по той же причине, что и узбеки. Но, в отличие от руководства Узбекистана, ни один официальный представитель Таджикистана или таджикской диаспоры с ними на связь до сих пор не вышел.

Таджиков здесь всего 92 человека, держатся они обособленно и жалуются, что с ними ни разу не связались ни представители диаспоры, ни из посольства

Таджиков здесь всего 92 человека, держатся они обособленно и жалуются, что с ними ни разу не связались ни представители диаспоры, ни из посольства

Фото: Светлана МАКОВЕЕВА

- Я называть себя не буду! - говорит молодой парень в медицинской маске. Я машу рукой, что это уже не важно. - Но я вам все расскажу про нас!

Парень - прирожденный лидер. Говорит громко, четко, эмоционально:

- Мы не хотим ничего от России! Мы не хотим ни с кем конфликтовать! Мы - таджики, гордый народ. Мы всё понимаем и не хотим проблем. Это коронавирус и все остальное, так сложилось. Все, чего мы хотим, чтобы наши о нас услышали и помогли по-человечески.

Толпа суровых бородатых мужчин за его спиной стоит полукругом и мне приходит на ум древнегреческий амфитеатр с оратором на сцене.

Если узбеки крайне негативно реагируют на фотографа, то таджики сами приглашают нас в свой лагерь.

По признанию фотографа Светы Маковеевой, это самое необычное групповое фото за всю ее жизнь. Таджики просят, чтобы их власти вспомнили о своих гражданах

По признанию фотографа Светы Маковеевой, это самое необычное групповое фото за всю ее жизнь. Таджики просят, чтобы их власти вспомнили о своих гражданах

Фото: Светлана МАКОВЕЕВА

Мы идем странной процессией. Группа молодых таджиков, два журналиста и десять полицейских, на сопровождении которых настоял Александр Сомов. Дело в том, что среди этой огромной массы народа мы видим и откровенно пьяных, да и конфликты здесь все-таки случаются - яркий пример с пробитым баком у “неугодной” фуры.

Таджикский лагерь стоит обособленно, а на съемке здесь даже настаивают.

Продукты хранятся в таких ямах

Продукты хранятся в таких ямах

Фото: Светлана МАКОВЕЕВА

Внутри шалашей чисто, все застелено туристическими пенками и одеялами, в прямоугольных канавах, накрытых картонными листами, складированы продукты. Александр Сомов называет это “холодильниками”.

Главное потрясение - беременная женщина. Она не говорит по-русски, ей очень плохо.

Женская палатка. Беременная, по словам обитательниц, уже 4 раза падала в обморок, но от предложений врачей "Скорой" уехать в больницу отказывается

Женская палатка. Беременная, по словам обитательниц, уже 4 раза падала в обморок, но от предложений врачей "Скорой" уехать в больницу отказывается

Фото: Светлана МАКОВЕЕВА

Спрашиваю про “скорую” у других женщин. Говорят, что приезжала.

- Почему не отвезли в больницу?

- Она сама отказывается.

Подходит Сомов. Задает вопрос прямо - Какой у тебя срок? Переведите ей!

Выясняется, что рожать она должна 25 июля.

- Ты понимаешь, что тебе нужно в больницу? - Сомов привлекает мужчин-переводчиков, потому что хочет, чтобы именно они, а не женщины, передавали его слова, делая ставку на восточный менталитет. Но беременная отвечает, что хочет быть здесь со своими.

- Если вас соберутся вывозить, тебя первую посадят на автобус, я тебе обещаю! Никто тебя здесь не оставит. Это не героизм, ты не только о себе подумай! Мы уже разместили семью с беременной в больнице, поехали!

Зам главы Большечерниговского района Александр Сомов по нескольку раз в день бывает в лагере мигрантов

Зам главы Большечерниговского района Александр Сомов по нескольку раз в день бывает в лагере мигрантов

Фото: Светлана МАКОВЕЕВА

Но, кажется, переубедить ее не получилось. Сомов злится и обращается на “упрощенном” русском к мужчинам, объясняя словами, которые выучивает любой иностранец в первые же полгода в России, серьезность ситуации. Они обещают уговорить. Ситуация осложняется тем, что, по словам местных, муж ее бросил, “взял себе другую жену” и уехал. Но когда именно это произошло, никто не знает, а она кроме слов о том, что ей надо на родину, ничего не говорит.

Антисанитария абсолютная. В поле есть несколько вот таких туалетов, люди моются из баклажек прямо на трассе

Антисанитария абсолютная. В поле есть несколько вот таких туалетов, люди моются из баклажек прямо на трассе

Фото: Светлана МАКОВЕЕВА

Узбеки общаются не так охотно, да и тема у всех одна и та же. Молодая женщина с маленькой девочкой на руках, завидев нас, подбегает и, кажется, говорит единственную фразу, которую выучила на русском - “Когда вы нас пропустите?”. Она приехала сюда из Дагестана. Вокруг сразу образуется толпа с тем же вопросом. Сомов в сотый раз объясняет ситуацию:

- Казахстан закрыл границы.

- А когда откроет?

- Мы не знаем!

- Почему нас не пускают?

- Это зависит от Казахстана!

У мигрантов стойкое убеждение, что как только откроется граница, они сразу поедут. То, что в Казахстане меры только ужесточаются, кажется им отговоркой

У мигрантов стойкое убеждение, что как только откроется граница, они сразу поедут. То, что в Казахстане меры только ужесточаются, кажется им отговоркой

Фото: Светлана МАКОВЕЕВА

Главная причина, почему эти тысячи людей живут в шалашах, а не в палатках в пункте размещения - близость к границе. Будто именно тут они первыми узнают о том, что Казахстан снял запрет и тогда они сразу поедут домой.

- Ну что там с Западом? - Интересуется наш фотограф Света Маковеева, заметив читателя. Оказывается, Запад опять загнивает

- Ну что там с Западом? - Интересуется наш фотограф Света Маковеева, заметив читателя. Оказывается, Запад опять загнивает

Фото: Светлана МАКОВЕЕВА

Через пару часов возвращаемся в Большую Черниговку и едем в кафе “Легенда”. Сюда приехал представитель консульства, чтобы сообщить новую информацию группе представителей лагеря.

В кафе "Легенда" в очередной раз прошла встреча с консулом. Но, кажется, вариант с поездом, предложенный властями Узбекистана, устраивает далеко не всех

В кафе "Легенда" в очередной раз прошла встреча с консулом. Но, кажется, вариант с поездом, предложенный властями Узбекистана, устраивает далеко не всех

Фото: Светлана МАКОВЕЕВА

Когда он начинает, я понимаю, что диктофон мне не поможет - дискуссия идет на узбекском языке. Но после слова “поезд” и аплодисментов понимаю, какое решение найдено.

Еще одно знакомое слово от тех, кто задал вопрос - “машина”. В лагере много отечественных “Ларгусов”, несколько “Дэу” узбекской сборки и даже автобусы. Ответ тоже вполне понятен - “Автотрейлер”...

Нам же консул ответил, что информацию для СМИ на русском языке можно получить в пресс-службе. Ради любопытства залез на сайт посольства Узбекистана в России. Сообщение о том, что в интернете распространяется недостоверная информация об открытой границе с Казахстаном висит среди других новостей и не бросается в глаза.