Александр Проханов: Я бросился на телеамбразуру, чтобы защищать Родину

Александр Проханов рассказал о новой авторской программе.

Фото: Евгения ГУСЕВА

Первая передача этого цикла под названием "Горсть земли" на канале «Россия 24» вышла в эфир в воскресенье, 16 сентября, в 9.00 мск и повторно в этот же день ее покажут в 18.00 мск.

- Александр Андреевич, немножко ревниво вот отношусь к этому вашему проекту, - признался я своему старшему другу. - А что, почему вы вдруг изменили писательскому ремеслу?

- Я ему не изменил. У меня выходит книжка за книжкой. Через несколько дней выйдут одновременно два романа в очень престижном издательстве.

Но я с телевидением давно общаюсь. И у меня большой очень опыт работы на ТВ. Моя передача «Солдат империи» - огромный цикл, где я рассказал о своей судьбе, о своих военных походах, от советского времени вплоть до краха моей любимой страны красной.

- Это мы знаем все.

- Недавно у меня был цикл, который назывался «Страсти по государству».

- И об этом я тоже рассказывал в "Комсомолке".

- И теперь настала пора продолжить эти телевизионные мои радения.

Мне казалось, что сегодняшней России, которая смотрит в землю сумрачно, которая огорчена многими явлениями, ожесточена, и люди утратили ощущение крымского солнца сияющего... Так вот - русскому народу необходимо вернуть ощущение полета, мечты. Вот я и поработаю. Не знаю, удастся ли мне...

- А вы сами-то чего хотите?

- Мотив такой: у России есть огромная мечта. Ее нужно сформулировать. А кто, как не писатель ее сформулирует? Не политик же, не экономист...

- Ну, вот... Если бы не ТВ, то у вас бы три романа вышло одновременно, а так - всего два.

- Ну, Саш, я тебе скажу, что романы в наше нелитературное время имеют ограниченное хождение, а телевидение по-прежнему – это тотальное средство. И слово, сказанное в телеэфире, - оно мгновенно разносится и производит эффект.

- Какой же?

- Слово меняет общественное сознание. И ТВ привлекательно для человека, стремящегося донести свое слово. Людям - привлекательно телевидение.

- Я вот многие ваши передачи смотрел. Там были экспромты. А здесь же как, - вы что же, по суфлеру читаете?

- Нет! Не по суфлеру.

Подожди, здесь вот что. Технология такова. В этой передаче очень большое количество моих остановок, моего присутствия и моих прямых высказываний и экспромтов. А за кадром я их пишу, наговариваю. И потом они монтируются и пускаются в эфир. Эти кадры - не экспромты, они читаны.

- Ага! А - цензура? Там же цензура есть. Что-то будут вычеркивать и вырезать. Это у нас - бесцензурное радио "Комсомольская правда", когда вы выходили в наш эфир, мы у вас ничего-ничего не вычеркивали. А там же будут что-то... Или нет?

- Здесь другая проблема. Я же не пишу, не делаю работу острополемическую. Я здесь не уподобляюсь критикам государства слева или справа. Наоборот, стараюсь возвысить государство, обеспечить его идеологическим взводом.

- Ну, и как?

- Здесь такая задача. Когда ведется запись, снимается огромное количество материала. Операторы работают на износ. А 20 минут телевизионных, которые мне отведены, - они не позволяют все это вставить. И поэтому ведется беспощадная нарезка.

Я посмотрел первую свою передачу, там видна вот эта вот операция - ножницами. Это не цензура. Это вынужденная работа режиссеров, монтажников.

- Монтажеров. И неужели там вырезают самое острое?

- Нет. Надо втеснить и вогнать в 20 минут три часа или 30 часов съемки. Работа оператора старательна, он сделал чуть ли не 30 часов съемки. А надо потом из всего сделать 20 минут.

Это чудовищно сложная работа. Я до сих пор не знаю, как с ней справиться. Видимо, придется экономнее снимать.

- А на других каналах мы Проханова теперь не увидим, да? Вас же монополизировали...

- Ну, почему же? Завтра я даю интервью одному каналу, потом - другому, затем - еще...

А все эти ток-шоу, которые сейчас расплодились, - мне кажется, они повторяют друг друга. И они - в силу того, что их часто гоняют в день, чуть ли не по два раза одну и ту же программу, - они выродились, выхолостились, в них возникла жестяная, назойливая и торопливая пропаганда.

- Вот так? А я туда хожу...

- Они лишены возможности сложных и интересных дискуссий. И они, эти дискуссии, повернулись к современной России спиной.

А меня интересует Родина. Меня ничто другое не интересует, кроме как Россия.

- Значит, они вас не монополизировали, хотя денежки платят. И мы можем рассчитывать на то, что вы к нам на Радио «Комсомольская правда» тоже, как и прежде, будете приходить?

- Как только ты меня приглашаешь, я бросаю все дела. И бегу к вам каждый раз. Вспомни! Какие могут быть разговоры-то? Я ваш с потрохами.

- Спасибо. Мы вас очень любим.

- С Богом!