Волшебник звуковой палитры

Владимир Левицкий

«Ужасно много нот, мой милый Моцарт», - так в XVIII веке австрийский император Иосиф II отреагировал на премьеру оперы «Бельмонт и Констанца, или Похищение из сераля», кстати, с восхищением принятую публикой. «Ровно столько, сколько нужно, Ваше величество», - невозмутимо ответил композитор. Этот исторический анекдот (в первоначальном значении слова) вспомнился на одном из последних концертов классической музыки, потому что, встречаясь с подлинным, понимаешь, что дело не в искусстве, не в эпохе и даже не в людях, расположенных или не расположенных к эстетическому восприятию, а в личности, способной оживить послания гениев, оставленные потомкам.

В каждой профессии есть люди, обладающие особым даром вовлекать в свое дело. Таков Владимир Левицкий - пианист, которого можно слушать часами, а после бесконечно перебирать в памяти оттенки звука и ждать новой встречи в концертном зале. За годы учебы Левицкий стал лауреатом 19 престижных всероссийских и международных конкурсов, успел поиграть с несколькими российскими филармоническими оркестрами и оркестром штата Миннесота (США), выступить в концертах Фонда Владимира Спивакова, в Оружейной палате Московского Кремля, дать бесчисленное множество концертов в разных городах России и за рубежом.

В этом году Владимир окончил ассистентуру-стажировку Саратовской консерватории. По давней традиции вуза это событие было ознаменовано сольным концертом-экзаменом, прошедшим на прославленной сцене Большого зала. Пианист представил обширную программу, охватившую несколько стилей искусства: барокко, классицизм, романтизм и русскую программную музыку. Благодарная публика долго аплодировала стоя, не отпускала и буквально завалила артиста цветами. И было за что! Классика нечасто звучит настолько ясно, прозрачно и понятно для нашего современника.

В первом отделении концерта прозвучал знакомый с детства фортепианный цикл Чайковского «Времена года». Цикл сыгран и записан таким количеством музыкантов, что, кажется, дать свою интерпретацию практически невозможно. Тем не менее Владимиру это удается. Здесь и треск поленьев «у камелька», и холодный прозрачный звон борющейся с весной стужи, и задорное масленичное гуляние, и красота первых цветов, и прелесть летнего рассвета, и осенняя тоска, и таинственные святочные гадания… Как художник тонко и любовно прописывает свое полотно, так Левицкий создает «характеристические картины» Чайковского - именно так цикл именовался в одном из первых изданий.

Второе отделение состояло из музыки зарубежных композиторов: три пьесы из сюиты для клавесина ми-минор Рамо, Пятая английская сюита Баха, Одиннадцатый этюд Шопена (опус 25), «Кампанелла» и «Ракоци-марш» Листа в транскрипции Горовица. Вот где и рушатся, и подтверждаются посвященные музыке философские концепции! Слушая Рамо в исполнении Левицкого, невольно вступаешь в некий внутренний спор, потому что понимаешь: такая музыка не может быть «служанкой природы», хотя и слышишь, что она вписывается в классическую теорию подражания (природе - прим. авт.). Зато атмосфера эпохи воссоздается великолепно, разве что с неким оттенком грусти.

Драматизм в целом свойственен пианизму Владимира Левицкого, отчего только выигрывают исполняемые им произведения Баха. Этого композитора музыкант чувствует особенно тонко. Английская сюита прозвучала естественно и ясно. Длинные, гибкие музыкальные фразы, переплетаясь одна с другой, создавали ощущение разговора: настолько прожит и прочувствован был авторский замысел.

Характерные для исполнителя черты - тонкость и аристократизм игры. В «Кампанелле» звуки рассыпаются бриллиантами, даже не верится, что так может звучать рояль.

На подобных концертах понимаешь: правы историки, утверждающие, что понять эпоху можно только в полном комплексе ее проявлений. Архитектура, которую называют «застывшей музыкой», передает нам представления о мироздании, полотна художников фиксируют образы времени, литература хранит в себе многочисленные свидетельства о быте и нравах, а музыка (как в хорошей киноленте) договаривает все то, о чем другие виды искусства предпочли умолчать. Хочешь понять эпоху - послушай ее музыку. Предпочтительно вживую, в концертном зале. Но это тема совсем другого разговора…