В Перми счастье есть! Фото: Олег Воробьев
На чемоданы, улетающие в Пермь, вешали бумажку с надписью "Рее". Почему-то это очень радовало Петрова. "А вы знаете, что такое Пии?"-спрашивал Петров у делегации журналистов.
Журналисты были хмурые. Они досадовали на редактора, по вине которого им пришлось тащиться черте-куда, в выходной, да ещё в такой холод, когда редкий редактор выпустит корреспондента.
Петров уже был в Перми, но с радостью поехал ещё раз.
Почему-то он полюбил холодный уральский город, где жареные пельмени называют посикунчиками, в слове «Пермь» произносят мягкое «р» и трогательно недолюбливают Екатеринбург, поэтому поездку в этот город называют «Поехать в Икею».
Холодный уральский город, где в слове «Пермь» произносят мягкое «р». Фото: Олег Воробьев
В аэропорту Большое Савино Петрова встретили радостным криком:
— И куда же вы так вырядились! Я же предупреждала, что это ПеРЬМь!
И по выговору, и по квадратной шапке, похожей на небольшую наволочку, можно было решить, что кричат Жанка или Светка из КВН.
Но кричала Наталья Нечаева, абориген и организатор пресс-тура. Петров где-то слышал, что пермяки приобрели свой акцент от холода. Мол, на морозе рот плохо открывается.
- Интересно, - подумал Петров, заговорит ли он также к концу поездки.
- Вот где я тебе кофту найду, вот где я тебе кальсоны достану? - приветствовала Наталья журналистов. Из отверстий дырявых джинс Петрова приветственно просвечивали голые ноги и подернувшиеся инеем волосы.
Петров попытался что-то ответить, но губы не слушались и выходило не по-пермски и не по-московски грустное:
"Рее, Рее".
Памятник Пермскому медведю - символу края. Фото: Олег Воробьев
ДЛЯ ЧЕГО ЕХАТЬ В ПЕРМЬ
- Курентзис, Курентзис, - повторял Петров шепотом в автобусе, чтобы проверить, отогрелся он или ещё нет. Это слово-скороговорку он услышал в аэропорту, когда журналисты обсуждали, что такого можно увидеть в Перми, да ещё зимой.
- Когда был Гельман, можно было что-то увидеть. А теперь можно только услышать. Курентзиса, я имею в виду, - со знанием дела заявила одна важная музыковедьма из одного издания, которое никто не читает. Забравшись в автобус, музыковедьма первым делом спросила, как можно услышать Курентзиса.
— Ой, меня это тоже интересует, — с готовностью отозвалась Наталья. — он у нас так редко бывает...
Музыковедьма принялась рассуждать на весь автобус о крутости Курентзиса, вот, мол, какой прекрасный дирижёр, Пермское чудо греческого происхождения и билеты на него стоят баснословных денег, и что в очереди толпятся не только ветхозаветные старушки, но женщины в мехах и с силиконом, не отличающие до мажор от до минора. А вот теперь Курентзис даёт гастроли в Москве, да прям в эти дни, когда она, музыковедьма, прилетела сюда. В общем, жизнь не задалась.
- Да ну его, к нам в мехах и с силиконом не только Курентзиса приезжают. И без него есть, на что посмотреть, - подобиделась Наталья. - Вот вы музей Дягилева видели?
— Не видел, — честно признался Петров.
— И правильно! Его нет нигде! - обрадовалась Наталья.
Лично Петрову было наплевать на Курентзиса. Пермь больше ассоциировалась у него с велосипедами «Кама». Их делали здесь. И они считались крутыми и складными. У Петрова такого никогда не было. И видимо не будет, потому что предприятие, на котором делали велосипеды, уже закрыли.
В салоне пахло пермским морозом, тающим на ботинках снегом и совсем немножко - автомобильной обивкой. Петров ковырял пальцем автобусное стекло. Ему хотелось спать, и он бы уснул, но прямо из окошка прямо в глаз било золотыми лучами солнце, похожее на огромное велосипедное колесо. Петров удивлялся, что в Перми так много солнца. Гораздо больше, чем в Москве.
Журналистов убедили: в Перми есть, на что посмотреть. Фото: Олег Воробьев
А экскурсовод, словно услышав мысли Петрова, добавляла, что ещё в Перми было много золота, и о золотой лихорадке написал в «Сердце Пармы» и «Золоте бунта» замечательный писатель Иванов, к которому у пермяков сложное отношение, потому что он уехал в Икею.
Время от времени автобус останавливали, и журналисты выходили, чтобы удостовериться: в Перми есть, на что посмотреть.
Смотрели памятник Пермскому медведю - символу края.
Смотрели памятник пермяку соленые уши.
Смотрели речной вокзал, напротив которого утопали в воде большие красные буквы "Счастье не за горами".
Наталья сказала, что это - наследие Гельмана. Теперь в Перми Гельмана нет, поэтому счастье есть.
Ходили к удивительной женщине Раисе Дмитриевне Зобачевой. В оперном платье, с высокой прической, Раиса Дмитриевна служила директором школы дольше, чем Елизавета королевой Англии. "Она может выбить все, что угодно», - шептали про Зобачеву коллеги.
Зобачева устроила в школе музей Дягилева, выбила памятник Дягилеву работы Эрнста Неизвестного, который установили прямо в школе, разобрав крышу. Выбили спесь из Собчак, когда та, в мехах приехала на Курентзиса и на закате дня пожелала осмотреть дягилевскую экспозицию. Но, самое главное, выбила Гельмана из Перми. Заслугу выбить этого мужчину, «вечно пахнущего водкой», Зобачева ставила лично себе.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ