Неизвестный Саратов: Почему с «Приволжского вокзала» публика приличная бежала

После пожара "Приволжский вокзал" построили заново, добавив к его облику две башенки.

«Вокзал ручается дамам, которые пожалуют на танцевальные вечера, что вежливость и приличия будут строго соблюдаться», - уверял будущих посетителей Григорий Барыкин, хозяин «Приволжского вокзала».

Подобные строчки, говорят краеведы, он не раз публиковал на страницах местных газет. А вот всегда ли держал слово, сказать сложнее - ведь именно в его эпоху заведение стало не столько культурным, сколько развлекательным. Но обо всем по порядку...

«ВокЗал» или «вокСал»?

В начале 1860-х увеселительное заведение со сценой построил на берегу Волги некий немец по фамилии Штаф, и необычное название тоже придумал он. Но если со словом «приволжский» все понятно, то вот насчет «вокзала» версии есть разные. Современники упоминают это слово то через «с», то через «з» - так что же все-таки первый владелец имел в виду?

- С одной стороны, слово логично произносить как «воксал» - сокращенно от «вокальный салон», - рассказывает Александр Филиппов, историк и краевед-любитель. - А с другой стороны, мне в голову пришла вот какая мысль. В Германии и Западной Европе при вокзалах в то время существовали отдельные помещения, где репетировали оркестры. Это была такая традиция - играть для публики, которая садилась на паровозы и ехала куда-то. Сами вокзалы назывались по-другому, а вот эти помещения как раз вокзалами. По той же традиции могло получить название и заведение в Саратове. Представьте: берег Волги, пароходные пристани - и вот в этом «Приволжском вокзале», в непосредственной близости от пристани, люди коротают время перед путешествием...

Вот только немец Штаф владел своим заведением всего пару лет, и потом его продал. А в 1868 году второй владелец перепродал «Приволжский вокзал» купцу Григорию Барыкину, слывшему чуть ли не главным увеселителем города. Как-то раз, писали газеты того времени, здесь состоялся концерт популярных драматических артистов - однако в основном выступали исполнители другого рода: куплетисты, танцовщицы в ярких нарядах, цыгане. И зрелищность сценических номеров играла не последнюю роль.

«К Барыкину! До утра!»

«В Приволжском вокзале удивляет публику «дама-геркулес», на которую ставят 10 двухпудовых гирь, а в другом номере ставят наковальню, на которой выковывают подкову. Женщина-геркулес по имени Эмма, лежа на полу, держит на вытянутых руках и согнутых коленях деревянную платформу, на которой шесть солдат-музыкантов играют несколько раз подряд туш. Однажды гимнастка не выдержала этой тяжести и уронила все на себя», - рассказывают об увеселениях Барыкина газеты того времени.

Сейчас на месте "Приволжского вокзала" находится жилой дом

«Слушали у Барыкина малороссов - пили водку, слушали куплетиста - еще пили водку. Когда дело дошло до свистуна - сами насвистались так, что дальнейшее покрыто туманом забвения», - а это уже воспоминания одного из посетителей.

В этом заведении на берегу Волги, где была и танцевальная площадка, и алкоголь не возбранялся, а может и речной простор способствовал разгулу, саратовцы засиживались иной раз до утра. А особенно прославилась в «Приволжском вокзале» некая певица по имени Палмина.

- Исполняла она не совсем пристойные песенки, и благородная публика, особенно дамы, предпочитали покинуть зал, когда она выходила на сцену, - говорит Александр Филиппов. - В краеведческой литературе это, пожалуй, не так сильно отражено, но в начале XX века в «Приволжском вокзале» начали собираться, как бы их сейчас назвали, «воровские авторитеты», и заведение стало попросту неприличным.

В 1899 году скандально известное в Саратове заведение сгорело дотла. Но очень быстро было отстроено заново, и на этот раз с двумя башенками. Свое существование оно прекратило уже в 1915 году, когда в здании был устроен клуб приказчиков. А в советское время деревянное здание разобрали по бревнам, и на его месте, на углу Бабушкиного взвоза и улицы Чернышевского, построили жилой дом.

ТЕМ ВРЕМЕНЕМ

Для солидности саратовский музыкант переделал свою фамилию на итальянский манер

Еще одно увеселительное заведение, которое во второй половине XIX века было популярным среди саратовцев, находилось на перекрестке современных улиц Московской и Октябрьской. Нечто вроде ресторана со сценической площадкой открыл предприниматель по фамилии Самотягин. Этот человек отличался суровым нравом, и всяких куплетисток, танцовщиц канкана, да и вообще всю «женскую нацию» недолюбливал и на свою сцену не допускал.

- Он предпочитал, чтобы в его заведении звучала исключительно классика, - уточнил Александр Филиппов. - И на его сцене действительно выступали музыканты с репертуаром классическим: звучала музыка Шопена, Шуберта, Бетховена. А самым известным исполнителем был некий человек с итальянской фамилией Ожигини. Личность была, по всей видимости, весьма колоритная, так как музыкант носил длинные волосы и эспаньолку (короткую и узкую остроконечную бородку - прим. авт.). Правда, потом выяснилось, что вовсе он не итальянец, и зовут его Василий Ожогин. Был он дворовым человеком, а от барина своего получил музыкальное образование.

В заведении Самотягина Ожогин-Ожигини с удовольствием бренчал на рояле, но водилась за ним одна странность: свое выступление он непременно заканчивал полонезом Огинского и рыдал. А когда посетители спрашивали, чего же он плачет, то отвечал: «Приятель ведь мой был... Огинский-то...» И опять текли слезы. Вот только в знакомство Ожигини и польского композитора Михаила Огинского краеведы не очень-то верят. Тем более что у Самотягина не только посетители, но и исполнители могли позволить себе рюмочку-другую.