Фильм полон отсылок к классике мюзикла и старого Голливуда от Винсенте Минелли и Джорджа Кьюкора до Николаса Рея. Молодой режиссёр с большим мастерством стилизует свое кино под их фильмы – впрочем, делает это на таком техническом уровне, который сразу снимает все вопросы о «несовременности». Более того, любовь к старому кино и его глубокое знание помогает автору в рассказывании истории, делает сам процесс рассказывания невероятно красивым и элегантным, сообщает ему ту обманчивую легкость, без которой, как известно, невозможно искусство. В эпоху, когда даже в Голливуде уже только избранные в состоянии внятно и интеллигентно, с талантом и энергией изложить историю, Шазелл - настоящая находка. Там это понимают, иначе он не взлетел бы так высоко.

«Ла-ла лэнд» уже успели и превознести, и низвергнуть, но критикам фильма хотелось бы еще раз напомнить о том, что это всего лишь второй в жизни фильм 31-летнего и явно очень способного автора, снятый им по собственному оригинальному сценарию. Но, как по мне, ««Ла-ла лэнд» - ступень на пути к вершинам прирожденного режиссера Дамиена Шазелла, за которым нужно серьезно следить, а отнюдь не сама эта вершина, и 14 номинаций он, возможно и не заслуживает.

Тем не менее, в форму упоительного, хотя и не на все вкусы, мюзикла он мастерски упаковывает очень трезвую и эмоциональную, психологически тонко и точно нюансированную драму о том, что искусство, в сущности, важнее жизни, важнее любви. О том, что выбора на самом деле нет. То, чему ты служишь, придет и возьмёт своё, забыв спросить твое мнение. О том, что воплощения мечты, может быть, стоит вовремя испугаться. О том, что параллельные иногда сходятся, но бесконечности им никто не обещает. Разве что в параллельной же реальности - слишком счастливой для того, чтобы быть правдой даже в пространстве этого достаточно безутешного и пронзительного мюзикла с обманчиво легкомысленным названием.

Трижды номинированная на «Оскара» актриса впервые получила номинацию за второплановую роль:

- Хорошая реакция на роль меня всегда удивляет. Все мою жизнь! Ведь вся моя карьера - это американские горки.

- Кто бы мог подумать.

- Все потому, что я очень эксцентрично подхожу к выбору ролей. Что-то имеет больший успех, что-то меньший, какие-то роли вызывают споры... Ко всему этому я привыкла. Я не снялась еще ни в одном фильме, который не вызывал бы полемики, споров. Причиной может быть имя режиссера — скажем, Ларса фон Триера. Или жанр - например, мюзикла, ведь до выхода «Мулен Ружа» многие забыли, что такой жар есть. Или просто из-за безобразий, которые я творю, например, в таком фильме, как «Газетчик». По-моему, у меня нет ни одного фильма, который бы все воспринимали с восторгом - всегда есть к чему прицепиться... Но именно это мне и интересно. Я никогда не знаю, является ли та или иная роль правильным ходом в моей карьере. Наверное, ей вредит то, что я совсем не думаю о своей работе в таких терминах. Я ничего заранее не обдумываю. Такой уж я человек! Я была замужем дважды и за обоих своих мужей выходила всего через 3 или 4 месяца после знакомства. Так же и роли себе выбираю - недолго думая. Иногда я поступаю правильно, иногда нет, но по крайней мере я знаю свой характер — он очень спонтанный!

- Вам важно как вы выглядите на экране?

- Я никогда не прошу режиссера показать, что мы сняли, никогда не заглядываю в монитор, не смотрю материал в конце рабочего дня. Я просто считаю, что режиссеру нужно отдавать всю себя, полностью доверять ему. Может быть, это наивно и глупо, но по-другому я не могу. Я не хочу отделять себя от персонажа, который играю. Мне кажется, что я не смогу по-настоящему выполнять свою работу актрисы, если буду контролировать как выгляжу, как хожу... Как получилась - так получилась! Когда я играю, я готова отправляться в места, которые очень отличаются от тех, что мне привычны, знакомы. Я существую как будто на другой территории. Даже не знаю, как это объяснить... Когда я играю, я не чувствую страха — только желание рассказать правду!

- Впервые за долгие годы во «Льве» вы сыграли не принцессу, а совсем простую женщину.

- А я живу теми же человеческими эмоциями, что и все. У меня те же страхи, что и у всех. Да, я занимаю привилегированное место человека с возможностями — в том числе и финансовыми. Я отдаю себе отчет в том, что многое достается мне намного легче, чем другим. Но знаю я и то, что со всеми этими возможностями приходит и ответственность. Полученное необходимо отдавать — благотворительностью, работой во благо людей. Она в моем случае заключается в работе на благо женщин, выступлениях против насилия, кампаниях за женские права. Я готова к любым публичным формам, чтобы помочь нуждающимся, чтобы вернуть голос тем, кого не слышат, кто его лишен.

Уверен, что именно «Лунный свет» получит главного «Оскара» - и потому, что против лома (а фильм про чернокожего гея – это, конечно, лом и есть) нет приема, и потому, что сделана вещь, надо признать, все-таки не так лобово, как могла бы быть сделана, и академики неизбежно перепутают эту ловкость с большим искусством. Вдобавок суровые черные мужчины действительно крайне редко представали на экране в столь интимном освещении, демонстрировали такую душевную хрупкость. В этом тоже секрет успеха этой скромной по всем параметрам, но искренней картины - вполне универсальной в ее тихом пафосе поиска собственной идентичности.

Работая в Голливуде, вполне себе отвязный британский режиссер вынужден моралистически расставлять правильные акценты: другого выхода, кроме трагического, у братьев, увы, нет. Честным труженикам, как ранее старикам, здесь не место. И, разумеется, как и в процитированном вестерне американских братьев Коэнов, по следам нападающих скачет на своем джипе старый, предпенсионный, все понимающий шериф (Джефф Бриджес). Он хоть и убьёт, но обязательно пожалеет.

Кеннет Лонерган – известный сценарист («Банды Нью-Йорка», «Анализируй это!») и превозносимый до небес американской критикой режиссер авторского, независимого кино. Но понимание «авторского кино» там иногда какое-то до боли наивное. Американских рецензентов, например, не «жмет» сцена, в которой сантехнику во сне являются его мертвые дочери. Или на полном серьезе озвученный «Адажио Альбинони» ряд эпизодов, рисующих несчастья, свалившиеся на его голову. Сочинение это настолько навязло в зубах, что можно только диву даваться, как этот ход мог прийти в голову серьезному кинематографисту. Слово «серьезный» - видимо, ключевое. Лонерган настолько ощущает себя серьезным художником, что не слышит ложной патетики, не чувствует ее дисгармонии с особой тонкостью, свойственной и его драматургии, и игре справедливо номинированных на «Оскара» отличных актеров.

Еще интересно, что умерший в 2005 году Огаст Уилсон номинирован за написание лучшего адаптированного сценария по своей пьесе - вероятнее всего, его просто не было, но номинации, как видим, это не помешало.

- Мой фильм основан на пьесе Огаста Уилсона, которая выиграла Пулицеровскую премию и премию "Тони", она вообще рекордсмен по номинациям – больше ни у кого не было в истории Бродвея. Уилсон – один из пяти лучших, по моему мнению, американских драматургов наравне с Теннеси Уильямсом, Юджином О'Нилом, Эдвардом Олби, Артуром Миллером и такой же плодовитый, как они. Для меня была большая честь ставить этот фильм по пьесе такого автора и с такими великолепными актерами, как Виола Дэвис.

- Вам комфортно находиться и в кадре, и за камерой?

- Когда я ставил свой первый фильм, "Антуан Фишер", я очень не хотел сам в нем сниматься, но Уоррен Битти посоветовал мне обязательно это сделать. "Почему?" – "Потому что это способ работы в кино, который ты хорошо знаешь. Отсюда можно идти дальше". Теперь, когда я снимаю фильм, я играю все роли - так я работаю с актерами, это близкий мне способ. Хотя к третьему фильму я, надеюсь, чему-то уже научился и как режиссер. Как и Майкл Кейн, я не строю из себя большого художника, считаю, что мы, актеры, - простые ремесленники.

- Вы всегда строго судите своих героев.

- Да, мой отец был священником и на всякую свою роль я пытаюсь смотреть под религиозным углом. Даже когда играю такое исчадие ада как в "Тренировочном дне". В детстве меня до 15 лет заставляли ходить в церковь, где служил мой отец, и я ее, конечно, терпеть не мог. Как любую другую обязанность. Конечно, в то время меня интересовали другие вещи. А когда пришла зрелость, я сам вернулся к Богу. И ничего для этого специально не делал. Вернулся и все тут.

- Вы такой же примерный семьянин как и герой «Оград». Даже лучше.

- Мой сын Малкольм закончил Американский киноинститут, будет режиссером. Мой старший сын Джон Дэвид – актер, моя старшая дочь Оливия - прекрасная актриса, моя другая дочь, Катя, - один из продюсеров "Преград". Никого не забыл? Получается, я вырастил двух актеров, продюсера и режиссера.

Но и эти наивные ходы великолепно работают на пафос картины – ведь никакие самые продвинутые и разнузданные спецэффекты не могут передать того ужаса, через который прошел этот уникальный человек, отказавшийся от насилия в самом его эпицентре.

- Когда вы задумываете фильм, что приходит первым: идея, слова или образ?

- Первыми в моей голове рождаются образы. Причем очень интенсивные. Они, собственно, и служат идеей будущего фильма. Интуитивно я знаю, что почувствует своим нутром мой будущий зритель, и часто это делает ненужным диалог. Когда не нужны слова — лучше этого в кино ничего нет!

- Вы редко снимаете. Фильмы вырастают в вас медленно?

- Да, я тщательно выбираю проекты. Думаю, если уж отправляться в эту дорогу, надо быть полностью уверенным в том, что не пожалеешь об этом потом. Приступая к проекту, я с самого начала хорошо знаю, чего хочу. Сценарии своих фильмов я написал вместе с соавторами по своим оригинальным идеям, которые не давали мне покоя в течение долгих лет.

- Сейчас вы считаете себя в большей степени режиссером, а не актером.

- Да, потому что я уже наигрался в актеры за свою жизнь! Я снимаюсь в кино с 19 лет. Сейчас я считаю, что в большей степени создан для того, чтобы самому рассказывать истории. Но для этого необходимо поддерживать в себе детский энтузиазм. Как у моей младшей дочери. Когда я рассказываю ей историю, у нее загораются глаза. Это прекрасно! Как и то, что можно как свой пережить в кино чужой опыт, и получить от этого ни с чем не сравнимое удовольствие.

Она одна из самых востребованных (и высокооплачиваемых) сегодня голливудских актрис. Пять номинаций на «Оскара» и роли в фильмах лучших режиссеров – от Спилберга до Пола Томаса Андерсона и Тома Форда. У нее привлекательная внешность, которую легко изменить в угоду новой роли. И такая же легкость при смене амплуа – все это придает ей загадочность и неуловимость.

- В ваших новых фильмах - и в «Прибытии», и в «Под покровом ночи» Тома Форда - у вас довольно меланхоличные роли.

- Когда я читала сценарии этих картин, я не заметила в них ничего общего. Но стоило мне их посмотреть, как я поняла, что обе они имеют отношение к проблеме выбора – мои героини хотели бы сделать в свое время другой выбор, желали бы перемен… Фильмы очень разные, и героини разные, но я тоже почувствовала в них какую-то грусть.

- Ваш партнер по «Прибытию» Джереми Реннер говорит, что вы познакомились в караоке-баре.

- Это правда. Он пел какой то хэви-метал, и очень кричал. Но я была пьяная, и ничего не помню. К тому же это было давно. Я только переехала в Лос-Анджелес. И я, и Джереми в то время изо всех сил пытались стать актерами…

- Каково было ваше первое впечатление, когда вы прочитали сценарий «Прибытия»?

- Я должна была вернуться к началу и перечитать его заново - чтобы понять и разобраться. Но я сразу в него влюбилась. Меня тронула женская, материнская тема, тема выбора. Режиссер Дени Вильнев хотел, чтобы история была рассказана с привлечением эмоций героев, чтобы в картине чувствовалась интимность, чтобы в ней не было тонны спецэффектов и голливудского лоска. Он хотел, чтобы все было как в реальности, как будто бы зрители присутствуют при высадке инопланетян вместе с нами.

- Как вы готовились к роли спасительницы мира?

- Все, что нужно - это понять, что происходит с моей героиней. В этом и смысл подготовки. Я села разбирать персонаж со своей помощницей, с которой работаю многие годы – еще с фильма «Поймай меня, если сможешь». Нам нужно было расколоть этот орешек – думаю, я работала над этой ролью дольше, чем над всеми остальными своими ролями. Слишком уж она оказалась запутанной, сложной. Как сыграть ее реалистично в ситуации, которая до самого финала не понятна зрителю. Но это и было интересно. Многие говорят, что этот фильм рассказывает об инопланетянах, но на самом деле он про нас, человеческих существ. И мне нравится, что в центре его именно человек. Моя героиня - из тех, кого вы можете встретить на улице. Она не гламурна. Она несет на своих плечах груз человечности. И в этом для меня заключен главный смысл.

- Правда, что вы тоже увлекаетесь языками, как и ваша героиня-лингвист?

- Меня интересуют слова, но в языках я не очень сильна. К сожалению. Пробовала учить их несколько раз. Но хуже всего было, когда мне понадобилось в «Прибытии» заговорить по-китайски. Это было очень унизительно. Я долго учила эти четыре предложения, только чтобы понять, что китайский - не тот язык, в котором даже несколько слов можно выучить за две недели. Чтобы говорить на этом прекрасном языке, нужно понимать смысл, намерение и тональность…

- Вы думали о своей дочери, когда играли в «Прибытии» трагическую роль матери?

- Нет, я не могла себе этого позволить. Моя помощница, с которой мы работаем над сочинением жизни всех моих героинь, помогает мне защищать себя – иначе эта работа принесла бы вред моей семье. Я знаю многих актеров, которые по-другому смотрят на такие вещи, но лично для меня моя вменяемость дороже всяких ролей. Сочувствие объединяет нас всех, и я отношусь к ним к своим героиням прежде всего с сочувствием. Даже до того момента, как соглашаюсь их играть.

- Инопланетяне в фильме - это просто метафора глобальных потрясений. А что изменило вашу жизнь так же существенно?

- Это прозвучит очень банально, но это правда: моя дочь. Я родила ее во время съемок, и довольно круто, что я это сделала. С этим, скажу я вам, не сравнится никакая тренировка. Ничто этого не превзойдет.

Сейчас ей шесть лет, и с ней я каждый день должна заново думать о своей жизни, иногда делать шаги назад, чтобы понять ее точку зрения, пытаться эффективно общаться с ней и постоянно оценивать свои намерения и решения. Это то, что не дает мне застаиваться, развивает чувство сопереживания.

- Вы мечтали о карьере балерины…

- … но получила травму во время танца. Потом я была счастлива, когда мне доставалась любая роль, даже всего с парой реплик. Я знала, как их донести, мне было что сказать, я придумывала целую историю для каждого своего персонажа. Я всегда хотела быть актрисой, но была слишком незащищена, не могла найти своего голоса. Почти буквально: пыталась говорить, а голос не звучал. Я не чувствовала в себе силы, а актриса должна быть сильной и уверенной в себе. Потребовалось время, чтобы понять, что и ранимость может быть преимуществом, когда ты выставляешь себя напоказ как актриса.

- «Прибытие» посвящено в том числе и тому знанию, которое позволяет предсказывать наше будущее.

- Оно не дает мне спать по ночам, все время что-нибудь гуглю. Считаю, что если что-то можно предотвратить, то тогда, конечно, это нужно знать. А вот если вопрос стоит так: хотели бы мы знать, где и когда умрем? – на это у меня нет прямого ответа. Я бы например не хотела. Я бы хотела бы жить, как буддисты – одним настоящим моментом. Я очень хочу этого. Но современный мир создан так, чтобы оторвать нас от сегодняшнего момента. Все эти технологии приводят к полному отсутствию личного общения. Мы неустанно обмениваемся информацией, и это только отдаляет нас от цели жить в настоящем, здесь и сейчас.

- Согласно списку Форбса вы одна из самых высокооплачиваемых актрис современности.

- Я бы не так уж доверяла этому списку. Честно. Мой папа, правда, ему доверяет. Я не знаю, откуда они берут эти цифры! Наверное, кто-то ворует у меня мои деньги! Я и раньше была счастлива, даже когда совсем не была уверена в том, что у меня хватит денег на аренду квартиры. Да, я очень переживала насчет денег. Сейчас тоже переживаю, но уже по другим поводам. Я очень счастлива в жизни, прекрасно осознаю, что мне очень повезло, но я не такая дура, чтобы думать, что успех избавляет от человеческой боли…

- Вы уже пять раз номинировались на «Оскара»…

- … и знаю, почему он достается не мне! Потому что есть другие отличные актрисы, которые заслуживают «Оскара» больше чем я! Я не очень беспокоюсь на эту тему. Я делаю свою работу, занимаюсь своей дочерью и не бегу за тем, что мне не принадлежит. Когда я была подростком, то больше всего хотела быть длинноногой красивой солисткой балета. Я преследовала эту цель и что? Ноги у меня так и не отросли. Так и тут. Если что-то, увы, не твое, то нет и смысла это преследовать. Я благодарна за то, что у меня уже есть! Сколько прекрасных актрис, так и не получили своего «Оскара» – Аннет Бенинг, Мишель Пфайфер, Глен Клоуз… Они работают гораздо дольше меня, так что я совсем не чувствую себя просроченным товаром. Я думаю, что в кино я делала правильный выбор, но мне нужно двигаться вперед, а не повторять то, что я уже делала. Сейчас я хочу увидеть бОльшую картину, поставить перед собой бОльшую цель. Кажется, это и называется кризисом среднего возраста…

Можно порадоваться взлету до сих пор малоизвестного режиссера Теодора Мелфи, снявшего симпатичный и нужный фильм, но собственно кинематографические достоинства его не велики. Впрочем, они, как таковые, уже очень мало заботят Американскую киноакадемию.